Секс и ничего личного
Шрифт:
И снова ладони сжимали, гладили мои бедра. В темноте мы стукались носами, губами, пытаясь поймать другого, но когда не получалось, не расстраивались, и целовали, облизывали и гладили, что попадалось.
Больше никаких разговоров, только сбивчивое дыхание.
Темнота вдруг снова отстранилась, но вслед за этим раздался ласкающий слух треск фольги.
Пальцы гросс Теккера скользнули под трусики, проверяя готовность (что там проверять, если у меня с утра все мысли только и крутятся вокруг того, чем мы вот-вот займемся?!). А Вив, убедившись, что пальцам горячо и мокро, сдвинул ткань в сторону, приставил член ко входу, потерся, распределяя смазку, и толкнулся вперед.
Ощущение проникновения. Ощущение наполненности.
Момент неподвижности, и каморка заполнена нашим хриплым дыханием, а его сердце, кажется, бьется в мою грудную клетку.
Мое нетерпение. Мой голод. Моя жажда получить подтверждение, что этот парень - по-прежнему мой (и плевать, плевать-плевать-плевать, что он никогда и не был мой, сейчас я чувствую, я ощущаю это так).
Короткие, напористые толки. Быстрые, скользящие удары в глубину, и ствол при каждом движении трется о клитор, и я прогибаюсь в пояснице так, чтобы это трение было приятнее, теснее.
И мне неожиданно нравится это всё - как будто я беззаботная, свободная и дерзкая, как будто я смелая, смелее себя, той, что была всегда.
А толчки, короткие и сильные, продолжаются в одном темпе, и в голове темнеет даже в темноте, и ощущения нарастают, копятся, и...
И я взлетаю. И оргазм оглушает меня, лишает зрения, и слуха, и разума, и зачем мне всё это, когда есть осязание, и оно сейчас самый важный из органов чувств, и я погружаюсь в него с головой навеки, навсегда, не желая и не собираясь выныривать...
Но выныривать всё же приходится: к сожалению, оргазм не бесконечен.
– Да, это жаль, - хриплым шепотом соглашается со мной Вив, сжимающий меня примерно в том же состоянии.
Я что, сказала это вслух?!
По-хорошему, я сама сказала, что у нас пары и нет времени, и вообще. Но почему-то вместо того, чтобы поставить галочку в счет долга и бежать, бежать по своим делам, мы продолжали стоять в обнимку в полной темноте.
Гросс Теккер когда-то умудрился расстегнуть на мне блузку, и теперь его ладони гладили мой живот, ненавязчиво поднимаясь выше, к приподнятой бельем груди. Бельем, которое кстати я специально для него надела, а он даже не потрудился выбрать место, где может на него посмотреть, а не только пощупать!
Но Вива это, кажется, совершенно не смущало. И шупалось ему очень даже в удовольствие.
Я принимала эти рассеянные ласки, поцелуи в ухо, в шею, то ли с намеком на второй заход, то ли без него, и отстраненно думала о том, что плыву.
Что это все же ужасно приятно.
В чем-то был прав Тессье.
Гросс Теккер может при желании заполучить себе практически любую и без дополнительных усилий в виде необходимости учиться. Но вместо этого он тратит время на меня. Боги знают, сколько это продлится и когда ему надоест. Но в моменте…
— Кэсс, — щекотный шепот прямо в ухо, я машинально вздергиваю плечо. — Ты знаешь, зачем отец меня вчера вызывал?
— Устроить тебе выговор за бесполезные траты? — лениво предположила я, неожиданно осознав, что мои ладони как-то сами собой забрались под теккервскую футболку и рассеянно гладят его спину, периодически слегка царапая ее просто для того, чтобы ощутить как приятно двигаются мышцы под гладкой кожей.
— Это были очень полезные траты! — возмутился Вивьен и стиснул мою грудь, видимо, пытаясь продемонстрировать что отсутствие света не мешает ему наслаждаться полезностью. — Нет, на самом деле Моранж успел ему настучать про возможный приворот. И отец хотел убедиться, что его подозрения всего лишь подозрения.
Я застыла.
— Та-ак… только не говори мне, что ты опять отворот пить отказался?!
— Да выпил я его! — щекотно расфырчался гросс Теккер. — Ты не сравнивай студенческие самопальные отвороты с надежным средством от серьезного мага! Никаких побочек!
Не успела я облегченно выдохнуть, как Вив продолжил:
— Но отец все же заинтересовался, кто это так взбудоражил Моранжа, что он даже родителей на уши поставил, и…
Он замолк, поглаживая мой пупок, а я отчаянно возжелала посмотреть этому дурному в глаза, не выдержала, сунула руку в карман пиджака и активировала “одуванчик”. Каморку, оказавшуюся пустующей кладовкой, окутал тепло-желтый свет.
— Вау! — припечатал Вив, уставившись на мою грудь в сливочном кружеве и, кажется, растеряв возможность внятно не то, что выражаться, но и мыслить.
Эту побочку я не предусмотрела!
— И что? — напомнила я, щелкнув пальцами у него перед носом.
— Что — “и”? — пробормотал парень, не отрывая взгляда.
Я решительно запахнула блузку, и гросс Теккер поднял таки голову, а выражение глаз у него было обиженное.
— Так что сказал твой отец по поводу моранжевского доноса?
— А! Да… — он снова помедлил, но все же сказал. — Он хочет, чтобы я привез тебя на несколько дней в каникулы. Познакомиться.
Я вытаращилась на него как на чудо-чудное, диво-дивное.
Гросс Теккер выглядел так, будто в этом предложении не было ничего странного. Подумаешь! Знакомиться с родителями это вообще как само собой разумеющееся, когда у вас ничего личного!
— Да не переживай так, — по-своему истолковал мое сумбурное выражение лица Вив. — Ты им уже нравишься. Говорят, ты хорошо на меня влияешь.
И он скорчил забавную моську, очевидно, призванную означать, что он и так со всех сторон хорош, куда там еще влиять!
Нет, по поводу со всех сторон хорош у меня возражений не было. Раздеть, поставить на постаменьтик, крутить — однозначно со всех сторон хорош, но… но…
— Я не поеду знакомиться с твоими родителями! — я еще плотнее запахнулась в блузку, а потом опомнилась и вообще принялась ее застегивать.
— Почему? — поинтересовался парень с обезоруживающей простотой.
— Потому что!