Секс, трава, виагра
Шрифт:
– В интернете написано, что цена двадцать манатов до гостиницы, – возразил я.
– Хорошо, дорогой, поехали за тридцать, – и водитель нажал на газ.
В Баку было тепло и немного душновато. Прогретый за лето воздух был насыщен запахами фруктов и нефти. По местному радио Шуфутинский пел про 3 сентября.
На выезде из аэропорта у такси отвалилось боковое зеркало. Водитель резко остановился, вернулся за зеркалом, расколовшимся на две половинки, и всю дорогу причитал о дороговизне запчастей.
Подъехали к отелю. Я протянул таксисту 50 манатов. Получил сдачу в десять.
– А ещё десятку? – вежливо спросил я у затылка таксиста.
– Новое зеркало стоит 10 манатов, – ответил затылок.
– А я-то тут при чём? Я зеркало не трогал, – удивился я.
– У меня всё равно нет сдачи, – не сдавался затылок.
Я открыл было рот, чтобы поругаться, но вспомнил, что буквально в нескольких метрах меня ждёт та, ради которой я прилетел. Плюнул, пожелал таксисту всего самого наилучшего и выскользнул из машины.
Возле ресепшена никого не было. За стойкой, как оловянный солдатик, стоял молодой бакинец. Я глянул на часы. Ровно девять вечера. Подождал, глядя на портье, минут десять. Никого.
«Девушка пошутила, – влезла в голову нехорошая мысль, – ради прикола придумала командировку и что остановилась в этом пятизвёздочном отеле. А я, как лох, сюда припёрся. Меня даже таксист на сдаче нагрел. Блиииииин…»
Стоящий за стойкой человек не выдержал первым.
– Вы кого-то ждёте? – спросил он.
– Уху, – отозвался я, – у вас остановилась такая-то?
Портье поклацал клавишами, что-то глянул на мониторе и, подняв телефонную трубку, набрал номер. Протянул трубку мне.
– Алло, – сказал я в трубку.
– Ой, ты уже приехал? – отозвался на другом конце провода знакомый голос. – А я уснула. Ждала-ждала – и уснула. Сейчас. Бегу.
Я поблагодарил стойкого человека и замер у лифта. Ладони вспотели, сердце бешено застучало. Я ждал этой встречи. Но всё равно было страшно. А вдруг?
Прошло мучительных пять минут. И, наконец, двери лифта раскрылись, и навстречу мне вышла она. Моя женщина. И я это сразу понял. По улыбке, по походке, по первому неловкому поцелую под бдительным оком человека за стойкой.
Поднялись в номер. Я так же неловко подарил кольцо. Она его взяла. Сказала, что согласна.
Спустились поужинать. На набережной набрели на ресторанчик. Она заказала люля-кебаб, я шашлык. Еда таяла во рту. Всё было вкусно необыкновенно. Мы ели и смотрели друг на друга. Было тепло. С моря дул лёгкий ветерок.
Доели. Прогулялись по набережной. Полюбовались на красивый город. Вернулись в отель. И наступила ночь, полная любви и ласки. Мы узнавали друг друга, любили, целовались, засыпали и вновь просыпались. Это было необыкновенно, чудесно, восхитительно.
Заснули только под утро. Несколько часов сна – и на завтрак. Сцепив ладони, спустились вниз. Я не помню, что кушали, потому что смотрел только на неё. На свою любимую. На свою женщину.
Наелись, выпили чай. Поднялись в номер. Потом я пошёл провожать её в какое-то там министерство. Вышли на улицу. Солнце. Большая площадь. Памятник Пушкину. Всё чисто и ухоженно. На перекрёстке стоял регулировщик. Увидел нас. Увидел наши безумные и счастливые физиономии. Засвистел. Поднял жезл. Поток машин остановился. Жестом показал нам – проходите. Улыбка во все 32 зуба. Я сразу вспомнил вчерашнего пограничника в аэропорту. Любят в Баку влюблённых. И уважают.
Проводил её до работы. Как пьяный, прошел пару кварталов, зашёл в какое-то кафе. Сел, неторопливо выпил чашечку кофе. Стал приходить в себя. Вот он, я. Сижу в Баку. Влюблён. И любим. И счастлив, как ребёнок.
Попил кофе. Встал. Вернулся на набережную. Очень красиво. И немноголюдно. Прошёлся вдоль моря. Постоял у памятника рыбаку. Потом побродил по центральным улицам. Шёл не торопясь, никуда не спешил. Это она работает. А я просто жду. Жду вечера, чтобы вновь увидеть её.
Баку своеобразен. Спящая худющая кошка на лестнице в подземном переходе. Вереница детишек из детского сада. Они переходили улицу, держась друг за друга. Полусонный продавец инжира. Купил кулёк этого самого инжира. Отнёс его в гостиницу.
При дневном свете более внимательно рассмотрел номер. Марриотт Абшерон я до сих пор считаю самым классным отелем, в котором я когда-либо останавливался. Ковёр раскинулся на полу номера, как Каспийское море. Две односпальные кровати по ширине сравнимые с двуспальными. За непрозрачными стеклянными раздвижными дверьми туалет и ванна. В закутке душ. Всё роскошное, удобное, приятное.
Я взял фотоаппарат, вышел на улицу и повторил свой маршрут, фотографируя всё подряд. Даже спящую кошку в подземном переходе, которая за это время никуда не делась, а лишь передвинулась на две ступеньки вниз, прячась от томящего осеннего солнца.
Подошёл к министерству и стал ждать. Походил по улице, попил ещё кофе. Присел на лавочку возле входа.
Через полтора часа она вышла. Увидела меня. Просияла. Я подошёл, обнял.
– Я соскучился.
– Я соскучилась.
Оба рассмеялись одинаковым фразам, сказанным одновременно.
Медленно побрели к набережной, рассказывая друг другу то, что не успели накануне. Иногда останавливались и целовались. Шли дальше. Было такое впечатление, что мы давно знаем друг друга, но где-то нас носило всё это время. И вот мы встретились.
Поужинали там же, на набережной. Она взяла для себя бокал местного вина, я ограничился лимонадом.
Стемнело. Зажглись фонари и подсветка. Где-то в городе три здания, похожие на языки пламени, раскрасились в красно-жёлтые цвета. Было тепло и уютно. Хотелось остановить время. И чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Чтобы он длился вечно.
Прогулялись ещё раз по набережной. Вернулись в отель. В уже ставший родным номер. И вновь ночь, полная любви и ласки. И безжалостное утро.