Сексуальное путешествие
Шрифт:
своим бедрам.
Влажное тепло распустилось в моем центре, и я вздохнула в его губы.
— Мне это нравится, — произнесла я. Я не собиралась говорить, но слова
непроизвольно слетели с губ.
Лука рассмеялся, и улыбка тронула его сочные губы.
— Это хорошо. Мне тоже это нравится. — Он передвинул вторую руку к моей
заднице, впиваясь пальцами в мускулы под тканью юбки. — Это тебе тоже нравится?
Я кивнула и позволила своим рукам медленно и нетерпеливо
ощущая тугие мускулы. Но этого было недостаточно. Мои руки хотели большего. Они
хотели чувствовать горячую кожу. Они пробрались под тонкую ткань его футболки и
коснулись живота, слегка задевая волосы, когда снова поднялись к его груди.
Он ухмыльнулся и повторил мои движения: скользнул мне под рубашку и провел
руками по спине, остановившись прямо под полоской лифчика. Я ахнула от контакта кожи
к коже, прижалась к нему и обняла, чтобы прикоснуться к его спине. Он лишь приподнял
бровь, но не двигался. В какую игру он играет?
Я провела руками вниз по бокам его спины и жестким изгибам мышц. Теперь я
трогала его чуть выше пояса джинс.
Осмелюсь ли я?
О да, я осмелюсь.
Я передвинула руки под его джинсы и нижнее белье, чтобы сжать классную и
упругую задницу. Боже, она была как скала. Мое сердце дико стучало в груди. Ответит ли
он взаимностью? Умру ли я, когда он это сделает?
Его длинные пальцы прошлись по бокам моих бедер, забрались под край юбки и
подняли ее, прижимая ладони к одетому в кружево заду. Его глаза не отрывались от моих,
ожидая, что я скажу «нет», но я молчала, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.
Этого не произошло, и когда я не стала строить из себя застенчивость, а продолжала
смотреть ему в глаза, он скользнул рукой под кружево, к моей голой коже.
Я глубоко вдохнула из-за гудящих ощущений от жаждущей мужской руки на моей
коже и задрожала.
— Ты в порядке, Делайла? Я не хочу давить на тебя, если ты не хочешь этого также
сильно, как я. — Я могла лишь кивнуть, и он наклонил голову. — Значит, ты нервничаешь.
Я снова кивнула, но понимала, что должна что-то сказать.
— Да, я нервничаю. Это... прошло некоторое время. Но я не хочу останавливаться.
— Скажешь мне, если я буду двигаться слишком быстро, хорошо? — сказал он.
На мне были розовые кружевные трусики, белье, которое я купила ради забавы,
прежде чем покинула Чикаго. Я носила их, потому что они заставляли меня чувствовать
себя сексуальной и смелой. Увидит ли он их? Меня пугала мысль о том, что я буду стоять
перед мужчиной в лифчике и трусиках. Я никогда раньше этого не делала. С Гарри все
было не так. Мы занимались сексом в кровати, с выключенным светом. Я никогда
намеренно не стояла перед мужчиной в любой степени раздетости. Ох, конечно, Гарри все
время видел меня голой, только что из душа или переодеваясь, но...
Боже, пока я пишу это, понимаю горькую правду: Гарри не хотел и не желал меня. Я
была безопасной для него. Я была обеспеченной. У меня был карьерный путь, и я
заботилась о нем. В сексуальном плане я просто была доступна, но не его выбором.
Лука... он хотел меня. Это было видно по его глазам, в блуждающей одержимости его
рук, в выпуклости его бедер рядом с моими. Его желание было заразительным,
опьяняющим.
Меня раньше никогда не желали.
Я должна показать Луке, что тоже хочу его. Я провела руками вверх по его торсу, по
бокам и сняла с него футболку. Святое дерьмо. Его тело было высечено из гранита и
покрыто кожей. Мои губы по собственной воле коснулись его плеча, поднялись к изгибу
шеи и к Адамову яблоку.
Я никогда не целовала мужчину с такой нежной страстью. Я не любила Луку, но я
хотела его так, как не хотела еще никого.
Пока я платила оральную дань храму его тела, Лука поцеловал меня в висок,
погладил по волосам и, опустив руки вниз по моей спине, снял с меня рубашку, а мое
сердце сошло с ума.
— Твое сердце так быстро бьется, — рассмеялся Лука. Он приподнял мой
подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Думаю, ты не только нервничаешь. Ты
боишься. Я пугаю тебя, Делайла?
Я покачала головой и кивнула, а потом, всхлипывая, рассмеялась над своей
нерешительностью. Я не плакала. Я не могла.
Дерьмо. Да, я плакала.
(Материться становится легче с каждым днем, а в письменной форме это еще легче.
Никто и никогда не прочтет этот дневник).
— Делайла? Боже мой, ты плачешь. Это слишком, я знал это. — Он усадил меня на
кровать, прижимая к своей груди.
Я была в юбке и лифчике, но он не сделал ничего, лишь взглянул на меня. От этого я
заплакала еще сильнее.
— Мне жаль, Лука, — прошептала я, давясь непрошеными, смущенными слезами. —
Это не из-за тебя. Не знаю, что случилось. Я наслаждалась этим, правда. Я не хочу
останавливаться. Я не знаю, почему плачу.
— Расскажи мне, моя красавица. Что ты пытаешься забыть?
Я покачала головой.
— Нет. Никакой драмы. — Я вытерла глаза, делая мелкие, дрожащие вздохи.