Секториум
Шрифт:
— Подожди минуту, — попросила она, убрала мою физиономию с монитора и стала быстро набирать текст.
— Третий час ночи! — ужаснулась я. — Когда ты успеваешь спать?
— За рулем в пробках, — объяснил Алена, не отрывая глаза от клавиатуры.
— Докторская диссертация?
— Что, видно с камеры?
— Нетрудно догадаться.
— Ты-то когда начнешь работать?
— Как только вернется шеф, — ответила я. — Лучше расскажи мне, психолог, как лечиться от несчастной любви?
— Работой, — сказал психолог, — а не нытьем.
— Если не получается? Если тошно от всего на свете?
— Когда ты успела? А главное, кто счастливчик?
— Большая тайна, — сказала я, отодвигая
— Хочешь, угадаю?
— Нет. А вообще-то, интересно, что ты обо мне думаешь?
Алена перевернула журнальную страницу и задумалась.
— Я думаю, — произнесла она между делом, — что ты сохнешь по шефу.
— Давно уже нет. А что, было заметно?
— Он таких вещей не замечает.
— И то хорошо…
— А хочешь знать, кто сохнет по тебе?
— Уже не сохнет.
Алена улыбнулась, но промолчала, потом увлеклась работой и на некоторое время забыла о моем существовании. Что-то мне расхотелось продолжать ночные посиделки. Я еще раз переключилась на Мишин модуль. Там по-прежнему стоял одинокий стул. Телефоны не отвечали. Я поднялась в верхний дом и спустилась обратно. Алена еще читала журнал.
— Мне нужен твой отчет об экскурсии, — сказала она. — Если таковой имеет место быть. А также записи видео, аудио, надиктовки и распечатки.
— Я, оказывается, ездила на экскурсию?
Алена с трудом оторвалась от текста, чтобы взглянуть мне в глаза.
— Как можно быстрее. Заодно и подлечишься.
— Можно узнать, чем ты так увлеклась?
— Некто Джон Финч, — процитировала Алена, водя ногтем по строке, — наблюдал из окна своей спальни гуманоидов, гуляющих по саду в ночное время. А теперь читай описание… — она развернула на сканере английский текст и подключила к нему «переводчик». — Читаешь?
— Читаю.
— Узнаешь?
— «Белые»? — удивилась я.
— Еще бы, обрати внимание, какие точные детали.
— Да уж, однозначно! Именно «белые».
— Ну, и какой вывод мы сделаем о мистере Финче?
— Неужели он видит фазы, как кот? — еще больше удивилась я.
— Родные мистера Финча, — процитировала Алена дальше, — не смогли подтвердить увиденное и списали сей факт на психическое расстройство. Вот и думай, что делать? Со дня на день приезжают эксперты, а у тебя отчет не готов. Берись за работу! Слышать не хочу ни про какую любовь!
И последний штрих к портрету информала-алгоника. Кроме прочих неоспоримых достоинств, эти существа обладают колоссальной ленью и нежеланием трудиться в сообществе. Зато они способны тратить много времени и сил на свои частные проблемы, не всегда понятные окружающим. Это сказано про Птицелова. Иными словами, писано с его натуры, но не с моей! Я немедленно применила себя к отчету, стала излагать «экскурсионные» впечатления в форме тезисов специально для Алены, которая, на самом деле, не имела времени просушивать все кассеты и просматривать глупые видеозарисовки, деланные мною из-под полы не к месту и невпопад. Я погрузилась в работу с головой только для того, чтобы доказать своим друзьям и коллегам: мы, алгоники-информалы, совсем не потеряны для общества. Хотя в глубине души преследовала совсем иную цель. Я собиралась понять, можно ли из общего слэпового фона человека безопасно вычленить диапазон, отвечающий за любовные муки. Для того чтобы мой лучший друг и человек, безусловно, достойный во всех отношениях, получал от своей страстной влюбленности только положительные эмоции. За этой бездарной работой сон сразил меня наповал. Мне приснился каньон в южных землях клана Птицелова, лиловый закат в расщелине, «колокол», брошенный в мягкой глине и никого… Я старалась вытянуть «колокол» на поверхность, а он еще больше вяз в грязи. И я вязла вместе с ним, но не могла бросить летучую машину на дне пустого каньона. Мне было жадно. Я собиралась утащить ее с собой на Землю.
— Ты когда-нибудь видела живых бэта-сигов?
— Белых сигов? — удивилась я, отрывая голову от панели компьютера. С монитора смотрело улыбающееся лицо Алены.
— Разбудила? Сходи в офис. Шеф вернулся, а с ним два придурка. Сходи, не пожалеешь.
Глава 23. ДЖОН И КОНФЕРЕНЦИЯ
Конференция была намечена на пять утра. Не пригласили никого. Народ пронюхал сам и начал собираться. Прибывали с вечера, усаживались пить пиво, где попало. Алена спала на моем диване сном праведника. После конференции она собиралась успеть на работу. Народ то исчезал, то появлялся, устраивая в моем модуле перевалочную базу. В прихожей я узнала чемодан Андрея, Аленин мобильник верещал на кухонном столе.
— Елена Станиславовна? — вопил надрывный женский голос.
— Кто такая Елена Станиславовна? — спросила я Володю.
Он указал пальцем в сторону дивана.
— Посылай всех! — предупредил он.
— Посылай сам…
— Милочка моя, — произнес Володя в трубку, — двенадцатый час ночи! Имейте совесть, дайте человеку поспать.
Миши не было нигде. Я заходила к нему каждый час и слышала, как телефон разрывается от бесконечных звонков. О его местонахождении не знали даже сотрудницы библиотеки.
— Бон суар! — приветствовал нас Этьен, вынося из лифта коробку и штатив для видеокамеры.
— Бон суар! — ответила я и прикрыла дверь в комнату, где спала Алена.
— Кому «суар», а кому «ньюит», — заметил Володя. — Плохо жить близко к конторе?
Но я привыкла. Путь между моим жильем и офисом составлял секунды, несчастному Этьену приходилось час ждать кабины и столько же стоять в ней, а Андрею и того дольше. Обстановка в офисе была еще более беспорядочной. По коридору разгуливал Адам в рваной футболке, на ходу разбирал прибор, похожий на тостер. Из его рук сыпались детали, он тут же искал их магнитом на паласе. Логику Адама я всегда понимала с трудом. Иногда он казался мне роботом с интеллектуальным расстройством. Адам заметил меня, сидя на полу. Один его глаз был закрыт синей плевой, другой — таращился на меня. Из уха торчал провод, а волосы были собраны хвостом на затылке.
— Когда ты видела Галкина в последний раз? — строго спросил он.
— Неделю назад.
— Он не к матери случайно увалил?
— Спроси что-нибудь полегче.
Яркий свет пробивался из лаборатории. Там происходила скрытая возня, пахло гарью. Туда заходили любопытствующие и надолго застревали. В сумерках кабинета Веги, сквозь частокол пивных бутылок, светилось поле монитора. В холле напротив был развернут экран. Его поверхность, похожая на ворс тонкого бархата, излучала свет даже в темноте. Этот удивительный материал сиги везли с родины, поскольку не находили аналога в местном текстиле, и использовали его для проекции, когда требовалось досконально рассмотреть детали. Возле экрана праздно сидели два бэта-сига с черными плевами в глазах и землистым цветом кожи, похожие друг на друга, как два японца. Такого же небольшого роста, с обиженными выражениями лиц, будто им не дали лунный леденец на пересадочной Базе. Плевы они не снимали из-за чувства неуверенности в нашем хаотичном бытии. Я решила не тревожить их, пересидеть в кабинете шефа за бутылками, как вдруг перед монитором увидела незнакомого мальчика. Глазастого и растерянного. Он болтал ногами, сидя на высоком табурете, перед ним на экране вертелись кубики, а он не решался притронуться к незнакомым кнопкам панелей. На мое появление мальчик реагировал с интересом.