Секториум
Шрифт:
— В космосе оно не светит.
— Как это, не светит? — приставала я.
— Когда-нибудь узнаешь.
В первый год работы Миша узнал так много нового, что институтский диплом утратил для него смысл. Он сдал в Сигирии технический тест и получил доступ к оборудованию, с которым справится не каждый сиг. На его попечении была аппаратура, работающая в Солнечной системе. При его содействии, на орбите Марса была собрана мобильная лаборатория для наблюдения за техникой землян, вылетающей за пределы орбиты. По месту сборки, станция была названа «Марсионом». Кроме «Марсиона», Миша своими руками собрал батареи
С 1986 года на Земле Миша числился пропавшим без вести. Его статус не предполагал контакта с обществом, зато Галактика была открыта перед ним во все стороны. Миша не имел официальных документов, удостоверяющих личность. Не имел ни прописки, ни работы, ни права предъявлять себя родственникам и знакомым. Зато, как только с орбиты Земли выплывал очередной «Вояжер» — покоритель просторов, он немедленно поступал в распоряжение Миши. И только Миша решал, жить ему дальше или пасть по причине технической недоработки… и какой именно недоработки, тоже решал Миша.
— Интересно, — расспрашивала я его, — какими критериями ты руководствуешься, когда принимаешь решение?
— Самыми разнообразными, — уклончиво отвечал Миша. — В основном, завистью и желанием поквитаться.
— А если честно, для чего ты посещал в последний раз историческую родину Води и Адама? Чтобы прикончить новый американский зонд?
— Ничего подобного. Он сам разлетелся вдребезги, раньше, чем я его нашел.
— Ах, значит, ты его упустил и нашел только на поверхности Марса?
— Товарищ не понимает! Это не я упустил… Это технический прогресс набрал скорость, а тормозить не научился.
Мы вернулись с моря, и я не успел заскучать, как из кухонного окна приметила кудрявую шевелюру, идущую с автобусной остановки. Только уже не в шортах, а в костюме, при галстуке и с букетом роз.
— Бессовестно нарушаешь инструкции, — сообщила я ему. — Что если тебя узнает кто-нибудь из старых знакомых?
— А что это за город? — спросил он.
— Минск.
— Так я и знал. Чуть не сдох с хохоту, пока добрался: «Рызыка, — процитировал он лозунг над дорогой, — небяспечна для вашего життя!» Иду и ломаю голову: либо Белоруссия, либо Украина.
— Ты что, никогда не видел, как пишут белорусы и украинцы?
— А ты видела когда-нибудь айсберг снизу? — спросил он, вынимая из дипломата французское вино. — Поехали завтра со мной, увидишь. Красотища ненормальная. Клянусь, ни на что не похоже. Я хотел сделать фото, а Беспупович мне назло написал там бранное слово, надо его найти и соскоблить. Рюмки у тебя есть?
— Подожди-ка, — не поняла я. — Написал прямо на айсберге?
— Выразил меня по-матушке, — вздохнул Миша, — но ты не представляешь, какие там ледяные джунгли. Это он из вредности, а может из зависти! Поехали. Если спуститься на дно впадины и включить водяной телескоп, там такие твари! Надо распечатать на плакатный формат и повесить в офис. Беспупович сбесится!
— Поехали, — согласилась я. — Если мне, конечно, разрешат.
— Конечно, не разрешат, — заверил Миша, — если наберешься дурости спрашивать. Ты еще никогда не видела близко кита? Представляешь, подплывает к тебе морда с подводную лодку размером. Слушай, — вспомнил он. — Послезавтра в Карнеги-холле будет крутой джаз! Ты любишь джаз?
— Это же в Америке?
Миша удивленно поглядел сначала на меня потом по сторонам. Потом открыл холодильник и ужаснулся:
— Что? Ты хочешь сказать, что у нас сегодня жрать нечего? — он вынул бумажник, доверху набитый валютой. — Черт! — выругался он. — Ни одного рубля? Ну-ка, гони сюда кошелек.
— У тебя странная манера ухаживать.
— А я вообще странный человек, — признался он, — но не голодать же из-за этого. Начинай чистить картошку, а я сейчас…
— Миша! — окликнула я его у порога. — Тебе нельзя быть на улице. Если шеф узнает, тебе влетит.
— А у тебя на диване сразу два ноутбука, — ответил он, закрывая за собой дверь. — Надо быть скромнее, красотка.
— Они, между прочим, оба земного происхождения, — прокричала я вдогонку. — Без инопланетных прибамбасов.
Тут я, конечно, была не права. Не стоило так громко кричать на лестнице. К тому же второй ноутбук был очень даже с прибамбасами. Я отобрала его у Адама, и обещала не отдавать до тех пор, пока тот не образумится. То есть, до второго пришествия Иисуса Христа. Не смотря на это, моя осторожность в общении с внешним миром была исключительна. В то время как Миша Галкин гулял, где хотел, плавал под ледниками, шатался по всем континентам, стоял в очередях в гастрономе и имел наглость названивать в офис с уличных автоматов. Эта ситуация с непривычки казалась мне дикой, дискриминационной в рамках единой конторы: кому-то все позволено, а другие никогда не узнают, почему Солнце не светит в космосе.
Миша вернулся из магазина, когда я отчаялась ждать. Вернулся, как ни в чем не бывало, выложил в раковину индюка, выставил новые рюмки, маринованные огурцы и маслины, баночки с черной икрой и прочими деликатесами. Отдельный пакет с фруктами лежал в прихожей. Я уже не говорю о том, что Миша купил несколько недешевых сумок, чтобы все это унести, так как дешевые сумки его компрометировали. Как-никак, он сегодня надел костюм. Из моего кошелька вывалилась только половина трехрублевой бумажки.
— А где вторая половина? — удивилась я.
— Мне не на чем было записать телефон, — объяснил Миша. — У тебя что, и сковороды приличной нет?
— У меня зарплата двести рублей!
— В день? — уточнил Миша.
— В месяц.
— Дешевка! Так и не поняла, на кого работаешь? Да… многому мне придется тебя научить.
— Но пока я буду учиться, мне хотелось бы кушать не раз в месяц, а хотя бы через день. Я не могу просить у шефа прибавки, потому что сама назначила сумму, и большей пока что не заслужила.
— И не надо, — поддержал меня Миша. — Попроси совсем не платить тебе эту зарплату, а платить совершенно другую, принципиально отличающуюся… — но, заметив мою прострацию, смягчился. — Да, ладно, — успокоил он меня. — Скажи, что насчет месяца пошутила. Пусть платит двести! Двести до обеда и двести после обеда. Ну, ты даешь! Ты что, не поняла, с кем имеешь дело? Они же инопланетяне!!!