Секториум
Шрифт:
— А в моем — восемь Лен.
Миша облегченно вздохнул и сполз по стеночке на чемодан.
— Боюсь, что в нынешних классах штук по двадцать Ань, — продолжила я. — Но лет через пять нас опять ожидает разнообразие: либо Настеньки, либо Дашеньки.
— Наверно, — согласилась Ира и опять улыбнуться. Надо сказать, второй раз ей это почти удалось.
— А мальчики — либо Денисы, либо Артемы, — добавила я, чтобы картина приобрела законченный вид, и стала раздеваться.
— Мы решили пообедать, — сказала Ира. — Давайте с нами…
Не успела я поблагодарить за приглашение, как дверь
Однако его сияние так же стремительно убывало по мере того, как мой образ проникал в его сознание.
— Еще один братец, — объяснила я Ире. — Большой шалун был наш папочка.
Миша выскочил навстречу новому «родственнику»:
— Проводил?
— Проводил, — ответил Адам.
— В такси посадил?
— Посадил.
— А купил?..
— А как же?
— И принес?
Адам выставил на стол две бутылки красного вина и обратился ко мне.
— Что так рано вернулась? Случилось что-нибудь?
— Случилось. Замуж выхожу. Приехала пригласить вас на свадьбу.
Физиономии мужиков перекосились синхронно. Некоторое время они пытались декодировать информацию, но не смогли правильно подобрать ключ.
— Что она несет? — обратился Миша к Адаму.
— Ну-ка, выйдем, — сказал мне Адам.
— Нет, — уперлась я. — С вами, обормотами, говорить не буду. Мне нужен папа. Сделайте что-нибудь, чтобы я могла с ним увидеться.
Ира сообразила, что ситуация нестандартная, и попыталась под шумок удрать, оставив картошку не дочищенной, но Миша поймал ее на крыльце, увел в комнату и закрыл дверь. Адам поднял доску погреба:
— Ныряй… Спущусь через минуту.
— Мне надо говорить с шефом, — повторила я. — Срочно, и только шефом.
— Его нет, — сказал Адам, — будь в модуле. Сейчас спущусь, — и, едва не прищемив меня доской, ринулся к двери.
Первым ко мне в модуль свалился Миша. Это произошло отнюдь не через минуту. Я успела переодеться, позвонить в офис и напугать Индера, который понятия не имел, когда появится Вега.
— Ну, привет! — воскликнул Миша и даже набрался наглости меня обнять. — Что стряслось? Ты должна быть счастлива, сестренка! Зарубила мою личную жизнь.
— Где Адам?
— Сейчас придет. А что случилось?
— Ты остался без женщины и без картошки?
— Нашла проблему! — ответил Миша. — Картошку недолго перетащить сюда, а женщин на свете много. Объясни, что за дурацкая идея тебя посетила?
Без Адама я решила ничего не объяснять. Я решила вообще не разговаривать с Мишей, по крайней мере, сутки, потому что в тот день убедилась окончательно: Алена была права. Алена права всегда и во всем. По ней, как по компасу, можно безошибочно определять направление к истине. Миша действительно был первосортным бабником. Он любил женщин всех без разбору. Он объяснялся в любви всем без исключения особам женского пола, не щадил ни замужних, ни многодетных, ни юных, ни пожилых. Все они попадали под его «скорпионьи» чары, верили любовному бреду с упоительным упорством, и считали себя единственными, неповторимыми, в то время как сам обольститель мечтал лишь об одном бесконечно огромном и часто обновляющемся гареме.
— Вот если бы ты занялась со мной любовью, — оправдывался Миша, — этого никогда бы не случилось. Что молчишь?
— Размышляю над парадоксом. Почему с каждым годом мне все меньше этого хочется?
— А раньше хотела, да? Ведь хотела? И сейчас хочешь!
— Миша, я не могу заняться с тобой любовью сейчас. Мне надо сначала поговорить с Адамом.
— Можешь, — упорствовал Миша. — И хочешь, и можешь. Знаешь, как называется женщина, которая хочет, может, но ленится. Глупенькой дурочкой она называется. Ни себе, ни людям. Я тебя сколько раз замуж звал? Я тебе сколько раз говорил, убереги меня от соблазна шляться по верхним бабам! Мне же нельзя. Ты знаешь прекрасно. И что же… Беспупович привел баб, а я должен корчить и себя монаха? Это же Беспупович баб привел…
— Миша!
Миша сел на любимую тему:
— Что, Миша? Что Миша, по-твоему, должен делать?
— Представь, что одна и них в тебя влюбится и залетит. Ты не знаешь, на что способна влюбленная беременная женщина!
— Давай, это будешь ты?
— Еще чего…
— У тебя действительно кто-то есть?
— Да, есть.
Миша позеленел.
— Я, конечно, понимаю, что я «свинья» по твоему гороскопу. Точнее, «козел»…
— Прекрасно. Теперь пойми, что «львицы» в свинарнике не плодятся! Тем более, с такими «козлами» как «скорпионы». А если у меня что-то случилось? Если у меня срочные дела? Как мне заползать в модуль сквозь твой бордель? Через печную трубу? Хоть бы предупредил! Хоть бы раз позвонил, что вернулся!
— Я звонил! — отчаянно оправдывался Миша. — Ты не брала трубу! Что произошло, наконец?
— Надо было звонить по городским линиям. Ты мог узнать мой домашний номер у шефа.
— Не мог! — вопил Миша. — Он запретил тебе звонить даже на мобильник!
— Ну, хорошо. А если бы я поверила твоим признаниям? Что я сейчас должна была чувствовать?
— Ах, вон оно что? — Миша в момент успокоился и расцвел благодушной улыбкой. Я не поняла, что именно его тронуло в моих речах, только на месте бурлящего океана вдруг образовалась гладь. — Сцена ревности под соусом трудового героизма!
— Еще чего не хватало!
— Ревнуешь, — с удовлетворением отметил он.
— Разве с тобой можно о чем-нибудь говорить серьезно?
Я пошла на кухню, дожидаться Адама в одиночестве, даже заперла дверь, но Миша влез через сад.
— Ну-с… — он уселся напротив. — Что теперь будем делать?
— Ты о чем?
— Я, как порядочный человек, теперь обязан познакомиться с твоими родителями.
— Отстань, Миша. Они и так расстроены.
— Обычно я нравлюсь потенциальным тещам. Серьезно, поехали. Шефа не будет еще неделю.
Понять, когда он шутит, а когда серьезен, я не могла. Казалось, грани не существует для него самого, и эта особенность Мишиной натуры раздражала меня больше прочих. От тесного общения с Адамом, он с каждым годом становился все больше на него похожим. Впрочем, не исключено, что это Адам имитировал человеческую натуру, используя Мишу в качестве образца.
— Что тебе надо от моих несчастных родителей? — спросила я, стараясь демонстрировать безразличие.
— Может, за тобой хорошее приданое дают?