Сельскохозяйственная история попаданки
Шрифт:
Ну а сегодня мы решили взять заслуженный выходной! Роуз, все это время активно лепившая лапшу, решила потратить его на то, чтоб поваляться дома на диване с книгой. Я же, пахавшая минувшие дни на поле во время посевной… тоже решила посидеть за книгами, но уже в городской библиотеке. Увы, хоть посевная и закончилась, но в обозримом будущем беззаботной жизни не предполагалось. Ведь день, когда я должна буду внести первые выплаты по распискам, неумолимо приближался. И если к тому времени не заработаю нужную сумму — у меня отберут землю, которую я с таким трудом засеяла-засадила. Следовательно, мне предстоит активно барахтаться. А это значило,
С этими мыслями я, стараясь всеми силами не смотреть смущенными глазами в сторону участка Рея, запрыгнула на велосипед и покатила в сторону города.
День выдался приятным, теплым. Солнышко нежно грело уже с самого утра, в воздухе стоял крепкий запах весны, а перед моими глазами простирались недавно засеянные поля, что скоро начнут активно зеленеть. И возможно, дело было в том поцелуе, после которого мое сердечко никак не переставало волнительно трепетать… но меня не покидало чувство легкого оптимизма.
Добравшись до города, я проехала в его центральную часть, оставила велосипед на велостоянке возле библиотеки и прошла внутрь. Насколько я припоминала из воспоминаний предшественницы, абонемент в библиотеке у нее когда-то был. А точнее — записалась она туда, как раз когда очнулась без воспоминаний, и, немного освоившись, пыталась как можно больше узнать о мире вокруг нее. Потому все время, что не помогала своему тогда еще будущему мужу на ферме, проводила как раз в читальном зале за книгами. Но последний год — с тех пор, как Марк начал пить-кутить — она туда не заглядывала.
— Добрый день, — улыбнулась я, подойдя на входе к столику регистрации. И протянув свой старый читательский билет, сказала: — Мне бы абонемент продлить.
— О-о-о-о, миссис Веллер? — удивленно проговорила пожилая тетка, отведя глаза от своего вязания. И возможно, мне показалось, но что-то в ее взгляде, когда она посмотрела на меня, мне не понравилось. Было там какое-то… я бы сказала, презрение.
Странно. Не помню, чтобы Хлоя особо конфликтовала с кем-то, кроме миссис Морстоун. А никто из работников городской библиотеки вроде не числился в списке близких подружек сварливой соседки.
В чем же тогда причина? Или, может, я просто выдумываю себе лишнего, а эта искривленная надменным отвращением мина — не более чем «стандартное выражение лица» этой разочарованной в жизни женщины?
— Да, давненько не виделись. Были… кое-какие проблемы в жизни, никак не дающие добраться до книг, — нервно захихикала я. — Так сколько сейчас за продление абонемента?
Услышав ответ, я положила на стол несколько монет и пронаблюдала за тем, как тетка, со все тем же выражением лица, поставила на читательском билете печать, подтверждающую, что я могу пользоваться услугами библиотеки до конца этого года. Поблагодарив ее (и получив в ответ еще более брезгливый взгляд), я торопливо забрала билет и направилась во второй читальный зал, где располагался отдел с литературой о разных странах мира, их географии, истории, культуре. Именно там я, найдя нужный стеллаж, начала просматривать полки с книгами, посвященными Иолии. И отобрав для себя стопочку, направилась
— Однако же неожиданная встреча, миссис Веллер, — протянула та, вписывая книги. И… мне снова показалось, или в ее голосе тоже прозвучали слегка презрительные нотки? Ничего не понимаю.
Стараясь не обращать на это внимание и продолжая убеждать себя, что мне просто показалось, я прошла к одному из дальних столов читательского зала, расположенному как раз возле окна. И положив на него набранную гору книжек, принялась листать их, одну за другой, в поисках информации, которая могла быть мне полезной.
Как оказалось, там, на далеком архипелаге, магия буквально просачивалась из-под земли. Это был край, где волшебство витало в воздухе. И вещи, которые здесь казались чем-то из ряда вон, там считались обыденностью.
В Иолии кицунэ не просто водились, а были очень редкими и почитаемыми созданиями, которые считались посланниками богов на земле. Живя неподалеку от людей, но при этом скрываясь от их глаз за высокими стенами дворцов, они прятали лица за вуалями и мало кому из смертных позволяли смотреть на себя. Что там, даже среди подобных себе не спешили раскрывать свои истинные лица.
Но больше всего эти создания любили использовать иллюзии: магию, которой могли играючи заставить кого угодно увидеть что угодно. В том числе наводили на себя стойкие фальшивые образы, которые могли спокойно держаться годами — особенно у тех кицунэ, которые прожили уже не одну сотню лет, укрепив свою силу. Обычным делом были случаи, когда кицунэ иллюзиями создавали себе новую внешность, а потом брали в любовники смертного юношу или девушку, селили их в своем дворце и годами жили с ними вместе. Порой даже до самой смерти возлюбленного. И лишь похоронив его, развеивали фальшивый образ, либо брали себе новый. Но ни в коем случае не позволяли смертной пассии увидеть свое истинное лицо.
Исходя из этого, среди иолийцев ходили поверья о том, что кицунэ часто маскируются иллюзиями, притворяясь людьми, выходят из своих дворцов без свиты и вуалей на лицах и под видом странников гуляют среди людей, глядя на то, как и чем те живут. Что для них — созданий, чей век бесконечно долгий — нечто обыденное, и в то же время особенное.
Однако больше всего я затаила дыхание, когда вычитала в одной из книг нечто крайне занимательное!
Как оказалось, душа кицунэ была заключена… в жемчужину, которую те всегда носили с собой. Иногда — просто во рту, иногда — в виде ожерелья или браслета. И согласно легендам, если человеку удастся отобрать у лисицы ее сокровище, та выполнит любое его желание. Только вот было одно очень серьезное «НО»: подобное гордые и злопамятные кицунэ не спустили бы так просто. И позже за это желание пришлось бы очень и очень дорого расплачиваться.
Зажав рот ладонью, я откинулась на спинку стула и медленно выдохнула.
Неужели… встретив когда-то кицунэ и поняв, кто перед ним, Марк украл у нее жемчужину с ее душой? Тогда не загадал ли он, чтобы эта кицунэ, притворяясь человеком, осталась с ним навсегда, даруя его ферме достаток и процветание? А чтобы уж точно никуда не делась — добавил к своему желанию пункт о том, чтобы она сама же начисто стерла свою память, а может быть, даже и личность? И для надежности, чтоб «хвосты с ушами» вдруг не проявились, докинул тот самый браслет, который и рассыпался, стоило мне к найденной жемчужине прикоснуться.