Съём без правил
Шрифт:
Он снова смеётся, отпускает меня. И, поднимаясь на ноги, проводит руками по своим волосам, будто это простое движение сможет вернуть ему равновесие. А я хлопаю ресницами, потому что не понимаю, зачем он остановился? Ведь было так вкусно, так трепетно, так многообещающе хорошо. Словно захмелевшая, встаю вслед за Костей. Но от переизбытка чувств не соображу, что мне делать. Он берет мои продукты, звонит в наш домофон, говорит матери, чтобы она открыла. А я на ватных ногах плетусь за ним. Я такого никогда не испытывала. Желание и вожделение такой силы, что голова будто чужая, не моя.
На губах его вкус, а тело все еще чувствует его крепкие объятья. Но нужно двигаться. Не могу же я остаться на улице. Мы поднимаемся на нужный этаж, и Костя улыбается моей маме, а я вынуждена топтаться на месте, незаметно сжимая бедра, потому что мне невыносимо хочется продолжения.
Он заносит пакеты в кухню. Отец смотрит телевизор, здоровается с ним, мама что-то бормочет о чае и борще, а я, будто зомби, бреду в свою комнату. Мне бы в горячий душ, распариться до размякшего состояния, чтобы кожа перестала быть такой чувствительной.
Снимаю куртку, свитер, остаюсь в джинсах и майке. Костя возвращается, он пытается со мной поговорить, но я почти не разбираю слов. Что-то про то, что не плохо было бы нам обоим успокоиться. Хлопаю ресницами, глотая скопившуюся во рту слюну. А вот губы совсем сухие. Им не хватает Костиных ласк, его влажных, сладких поцелуев. Сумасшествие. И как будто прочитав мои мысли, Костя замирает, глядя на мой распухший рот.
— Хочу еще, — неожиданно шагает он ко мне и, обнимая за талию, приступает к новой фазе поцелуев.
Его сильная ладонь с длинными красивыми пальцами скользит мне под майку, поглаживая кожу. Боже, как приятно. Его рот творит невероятные вещи. Его губы ласкают мои, и я готова заниматься этим целую вечность. Он вжимает меня в себя, его трясет. Я это отчетливо чувствую, даже через слои ткани.
— Твои родители за стенкой, — смеется Костя, а я стягиваю с него куртку.
И та падает на пол. Мне тоже хочется трогать его. И я забираюсь под шерсть его свитера. Надо бы сказать «нет» и прекратить это безумие, включить мозги, но я шепчу «да». Костя толкает меня на кровать. На мою кровать, на которой я сплю с четырнадцати лет. На ту кровать, на которой несколько вечеров подряд, я мечтала о нашей встрече. Его тяжелое тело так приятно придавливает меня к постели.
— Надо притормозить, — уговаривает нас обоих Костя, задыхаясь, меняя тембр до тяжелого хрипа.
Расстёгивая пуговицу на моих джинсах, он стягивает с меня майку и джинсы, и вот я уже в одних трусиках и лифчике. Он приподнимается и смотрит. Изучает, любуется. Я вижу восхищение в его глазах.
— Ты такая красивая, — тяжело дыша, — какая же ты красивая.
На секунду мне становится неловко, это первый мужчина, который видит меня вот так, практически голой. Я прикрываюсь руками. Но Костя их убирает и снова падает сверху. Он больше не торопится. Я чувствую силу его желания. Он жадно, с азартом целует мою шею. Благодаря ему, я обнаруживаю у себя множество эрогенных зон. Особенно за ушком. Костя проводит там языком, и огромный табун мурашек тут же несется по моему телу, заставляя пальчики ног подгибаться. Он целует ложбинку груди, проводит влажные полоски языком, и я дурею от ощущений. Какой же он неповторимо потрясающий.
Я могу поспорить, что взорвусь, если он продолжит в том же духе. Костя целует каждый миллиметр моего тела. Он прижимается губами под грудью, ласкает языком пупок. А я в каком-то диком бреду шепчу его имя, бесстыже запрокидывая ноги на поясницу, стараясь прижаться еще сильнее.
Костя покрывает поцелуями мои ноги и колени. Почему-то уверена, что он делает так много для девушки впервые. И я такая распутная, такая жаждущая и податливая — тоже в первый раз. Я не могу остановить его. Меня нет, я умираю от насаждения.
А потом громкий стук в дверь… Мы слышим его не сразу. Барабанная дробь по двери заставляет опомниться нас обоих.
И голос матери:
— Эй ребята, вы в порядке?
Господи, как будто она не было молодой. Костя застывает, осыпая ласками мою ногу, он безжалостно останавливается на внутренней стороне бедра. Отпускает, отходит в сторону. Выдыхает громко, кося в мою сторону блестящим, голодным взглядом.
— Что-то мы разошлись.
Глава 30
Марина
Мы с Костей сидим за кухонным столом и переглядываемся, словно глупые школьники или влюбленные дурачки. Влюбленные?! Звучит действительно страшно. Но у меня совсем другие ощущения. Я будто парю или лечу. Не знаю, как называется то, что сейчас между нами происходит, но мне очень хорошо и сказочно весело. Неповторимая лёгкость, неописуемое влечение. Мне все равно, что творится вокруг. Я прикусываю губу и отворачиваюсь к окну, смущаясь. Мне немного стыдно за случившееся в моей комнате. Но, не сдержавшись, я поворачиваюсь и снова смотрю на него. Костя улыбается, не сводит с меня горящих глаз, от этого мне нечем дышать.
Папа с кашлем входит на кухню, мама заваривает чай. А мы рассматриваем друг друга и не можем оторваться. Костя странным образом нравится моим родителям. Папа рассказывает ему о каких-то дорожных забастовках, а мама третий раз меняет печенье на столе, стараясь угодить незваному гостю.
Озерский пересаживается ко мне на кухонный диванчик, прижимается бедром к моему бедру и по-хозяйски берет мою руку в свою ладонь. Теперь он очень близко. От взгляда его ярких глаз, блестящих, таких внимательных и даже чуточку наглых, я снова смущаюсь, на щеках вспыхивают румянец.
Просто удивительно, как сильно я одурманена этим мужчиной. Надо брать себя в руки. Это не дело. Но у меня не получается.
— Доча, там твой телефон звонит в комнате, — окликает меня отец, разрывая наш зрительный контакт с Костей.
Рядом с ним чувственно жарко. Не хочется терять горячее тепло, что сладко окутывает мое податливое тело. Я грежу о том, чтобы он меня трогал. Чтобы раздевал и ласкал, где только захочется. Но я встаю, выпутывая свои пальцы из крепких, мужских рук. Костя провожает меня взглядом. Я чувствую это. Потому что он почти раздевает меня глазами. Если бы мы были дома одни, он бы уже разложил на этом столе, скинув на пол вазочку с вареньем. Его желание звенит в воздухе.