Съём без правил
Шрифт:
Когда Костя смотрел на меня, я ощущала себя красивой и смелой настолько, что целовала его везде, где захочется. А внутри, будто бы рванула какая-то странная, невидимая пружина, освободившая все мои чувства наружу.
Влюблена… И мне не стыдно.
Достала из сумки маленькое зеркальце и с удивлением отметила, что в каждом моем взгляде и чертах появилась, сквозит какая-то особая радость жизни, которая придаёт мне неповторимое очарование. Нравлюсь себе, впервые за долгое время. Глаза стали ярче, губы розовее и даже нос не такой крупный. Я будто бы стала красивее. Забавно, Маринка — женщина! Звучит-то как.
— Марин, Марин, — стучит мне по плечу, догоняя в коридоре одногруппник, — весь день тебе шлю сообщения, а ты не отвечаешь. Записку передавал, так ее твой «любимец» Махеев сожрал. Представляешь? Прям скомкал и в рот засунул. Говорит, что с тобой у него особые отношения. Вот уж на ком эволюция человека остановилась.
Смеюсь. Но мысли сами по себе возвращаются в ту комнату, в отеле.
— Ах да, — смотрю на телефон, где мигает конвертик с сообщениями. — Забыла совсем ответить тебе, заслушалась препода.
На самом деле просто не хотела читать сообщения, думать, что ответить. Мне сейчас не до этого. Я хочу наслаждаться своей радостью, без всей этой университетской суеты. Одногруппник широко улыбается, глядя на меня.
— Ты какая-то другая, Маринка, стрижку что ли поменяла? Светишься вся.
Ну не объяснять же Пеливанову с нашего потока, что я влюблена и безумно счастлива.
— Ну как? Сегодня вечером все в силе? — скалится он, а я отворачиваюсь.
Другие парни меня больше не интересуют.
— Ты, о чем? — хмурюсь, судорожно перебирая в памяти события недели, но в голову упрямо лезет взгляд глубоких серых глаз и красивая, сверкающая улыбка.
— Здрасте! У Мишки-заучки день рождения сегодня, забыла что ли? Мы же неделю готовились.
Он обгоняет меня, какое-то время идет спиной вперед. А я не хочу этого, мне лишь бы пары скорее закончились.
— Не, я не смогу, — качаю головой.
Костя наверняка захочет увидеться, заедет за мной после пар или в кафе, после смены, а я буду на какой-то хате в микроскоп заглядывать и цитаты великих поэтов ХХ века слушать? Ни за что! Я хочу быть с Озерским каждую свободную минуту. Я уже сейчас ужасно по нему скучаю.
— Как это? Сама все замутила, а теперь не смогу? — округляет одногруппник глаза, продолжая мне мешать идти прямо.
— Ну так размутите! — отодвигаю парня в сторону.
— Странная ты какая-то, Марин, будто в облаках витаешь, — обижается.
Пожимаю плечами и прощаюсь. Любезно улыбаюсь. Снова мечтаю о том, чтобы скорей закончился этот учебный день. Но он тянется бесконечно долго. И когда, наконец-то, звучит последний звонок, оповещающий о конце занятий, я вскакиваю первой. Сердце стучит, как бешенное. Понятно, что трудно прожить день, не увидев парня, в которого влюблена.
Собирая сумку, я направилась к выходу. В коридоре, как обычно не пробиться. Занимая очередь в гардероб, я, совершенно случайно, пристраиваюсь недалеко от Людочки. На ней дорогие шмотки, но теперь она не кажется мне такой уж красивой. Мне нет до нее дела, у нее своя судьба, а у меня своя. Мысленно парю над всеми.
И от нечего делать безразлично наблюдаю за богачкой, что копошится в своем дорогостоящем телефоне. Тыкая наманекюренными пальцами в экран, она замирает, а потом вдруг роняет телефон на пол. И как была, без верхней одежды, выбегает на улицу. На нее это совсем не похоже. Элегантные движения королевы жизни куда-то исчезают.
Гардеробщица подает мне куртку, и я машинально иду за Потапенко. На улице ее уже ждёт Марс, присевший на капот своего шикарного авто. Она каким-то истеричным, надрывным движением дает ему по лицу, а потом, топнув ногой, начинает без разбору месить по голове своей дизайнерской сумкой. Она визжит.
А я столбенею, меня будто сковывает льдом. К сожалению, я знаю, что все это значит. И, печально шмыгнув носом, отмечаю, что зима близко и становится совсем холодно. Счастье, будто первые, совсем хилые снежинки, тает и стекает по рукам.
Марс пытается прижать Люду к себе. Никого не стесняясь, он орет, что любит и что это ничего для него не значило. А я запрокидываю голову и смотрю на серое небо. Его медленно затягивает серыми кучными облаками. И, поежившись, я понимаю, что Костя все-таки отправил Людочке фотографии, обличающие Марса в измене.
Глава 36
Марина
Костя смалодушничал, проявил слабость и выбрал карьеру. Продажная шкура и трус! Он просто сдался и променял наши отношения на должность редактора «Земли». Сдалась ему эта тупоголовая блондинка? Ведь не нравится она ему, так пару раз переспать. Прикрываю глаза и скулю, будто раненая. Можно подумать с тобой у него иначе. До сих пор не могу в это поверить. Как же у него все просто. Вначале занялся со мной любовью, а теперь решил и карьеру наладить. Злость, ненависть, боль, печаль, шок… Эмоций столько, что они не умещаются внутри меня, отчаянно рвутся наружу. Он снова пытается усидеть на двух стульях? Или это как бы «по любви», а то «для дела»? Неужели карьера важнее, того, что между нами было? Ведь есть же у него работа, он на хорошем счету, я узнавала. Но нет же, ему нужна эта чертова «Земля».
Закрываю глаза. Пытаюсь дышать ровно, но не получается. Господи, Марина, какая любовь? Тебе самой не смешно? Не знает Озерский такого слова и никогда не знал. Пустой он и пересохший, как глиняный кувшин, брошенный в пустыне. И хватит уже искать в нем светлые стороны. Ничего там нет, сплошные амбиции и жажда наживы. Он плохой, он чужой. И пусть то, что было между вами — это лучшее, что случилось с тобой, ты должна это выкинуть из головы раз и навсегда.
Надо, надо, надо… Надо отпустить всю эту ситуацию, просто простить лживого пикапера и сохранить гордость. Надо, надо, надо… Но глаза наполняются слезами, а сердце разрывается от боли. Чувствую, как искусала губу в кровь, в голову, как назло, лезут его признания… Хотя в чем он таком признался? Что я для него «особенная»? Что красивая? Что сладкая на вкус? Что он что-то там почувствовал? Его чувств хватило на одну ночь. Ах да, он спал с тобой до утра в одной кровати. Это он безусловно рванул, учитывая его предыдущий опыт. Выдыхаю. Надо простить. Простить и отпустить.
Он того не стоит.
Чтобы ничего не чувствовать, я притворяюсь долбанной статуей на крыльце универа. Душа кричит от боли, а я стою, будто вкопанная. Сердце бьется, словно у меня острая тахикардия. Все ожидания разорваны в клочки. И обняв себя за плечи, я понятия не имею, куда мне идти. Но услышав крики Марса и истерику Людочки, я, взбодрившись, начинаю двигаться. Инстинкт самосохранения заставляет меня развернуться и нырнуть в толпу студентов, чтобы разъярённый бойфренд богачки, заметив, не убил меня ненароком. И все из-за Кости. Ненавижу, ненавижу и никогда в жизни его не прощу.