Съём без правил
Шрифт:
Не стоит себя обманывать. Я мечтала бы получить любовь в ответ. Но судьба подарила потрясающий, не на что не похожий день, а сейчас дарит ночь. И разве не этого я всегда хотела? Вручить себя любимому человеку, пусть и всего на несколько часов.
— Я пойду куплю какой-нибудь еды, — улыбается Костя, покидая номер.
А я понятия не имею, как показать Озерскому, что я желаю его. Я слишком неопытна и дрожу, как осиновый лист. Не хочу оказаться худшей его любовницей.
Раздевшись, я иду в душ. Долго намыливаю тело, разглядываю себя в зеркале и, услышав хлопок двери, просто обворачиваюсь полотенцем. Тихонько
— Почему ты не оделась, официанточка? — хрипит. — Решила надо мной поиздеваться?
Ответить я не решаюсь, потому что не умею соблазнять мужчин. Я очень нервничаю. Замечаю, что Костя не выдерживает и разворачивается, снова смотрит, а потом хищной походкой направляется ко мне. Вздрагиваю. Сознание плывет от предвкушения. Костя подходит вплотную, я же стою словно вкопанная. Он прижимает меня к своему сильному и горячему телу. Внутри плещется обжигающая волна. Секунда сомнений, страх неизвестности… Частица меня думает убраться из номера или одеться и лечь спать в отдельную от него кровать.
— Тебе страшно? — спрашивает, читая мои мысли.
— Нет, — обманываю я, гордо вздергивая подбородок.
Костя не верит, улыбается, а я непроизвольно приоткрываю губы, приглашая к поцелую. Но он наклоняется ниже, целует мою шею и за ушком. Хватаюсь за его сильные плечи, пытаясь устоять на месте.
— Ты уверена? — берется он за узел на моем полотенце.
А я лишь качаю головой утвердительно, зная, что назад дороги не будет. Костя распахивает полотенце и тут же задыхается от увиденного, его глаза вспыхивают огнем, он весь напрягается, загораясь желанием. И меня это заводит не меньше. Только то, как он разглядывает мое голое тело, заставляет мой разум плавиться. Но, опомнившись, я вдруг стесняюсь, желая прикрыться, но Костя не дает, принявшись целовать мои губы. Этот поцелуй отличается от других. В нем чувствуется голод и желание.
Его ловкие руки гладят мои бедра, полотенце летит в сторону и Костя ускоряется, будто превратившись в сгусток какой-то горячей энергии. Меня несет вместе с ним. Я счастлива. Все мысли покидают голову. Его пальцы рисуют узоры на моем теле. Это просто фантастика. Я отчетливо понимаю, что хочу большего. Он целует лицо, шею, ключицы. Он ласкает. Губы опускаются ниже. Хватаю ртом воздух, не в силах сдержать вздохов. Все перемешивается. Все летит в бездну наслаждения. Костино тяжелое прерывистое дыхание и мои стоны и громкие вскрики, когда его красивые, сильные руки подробно изучают мое не знавшее мужчину тело.
Закрыв мой рот поцелуем, Озерский укладывает меня на постель. И я подчиняюсь. Он быстро и умело раздевается сам. Я снова любуюсь его налитыми мышцами и рельефным животом, его красивым золотистым цветом кожи. Я не успеваю рассмотреть его как следует, он накрывает меня своим телом. Не забывая о защите и удерживая вес на руках, Костя смотрит в мои полные восторга глаза, целует, шепчет что-то приятное.
В какой-то момент я вскрикиваю, потому что Костя, наконец-то, делает меня своей.
— Ты в порядке?
Я быстро и утвердительно киваю, а он, улыбнувшись, снова
Костя хмурится, явно сдерживая себя, внимательно наблюдая за мной, опасаясь обидеть, делая все очень и очень медленно. И постепенно я понимаю, что каждая клеточка моего тела тянется к нему, отвечает, принимая все, что Костя дает мне, остро реагируя, вибрируя и рассыпаясь.
Я сама не осознаю, как вспыхиваю, меняюсь, отзываюсь, приближаясь к какой-то действительно фантастической грани, где есть только он и я. Где я схожу с ума от наслаждения. Где я почти умираю от восторга в его сильных, мужских руках.
Глава 34
Я просыпаюсь и в полудрёме осознаю, что первый, тонкий и прозрачный луч солнца, только-только пробившийся сквозь занавеску, щекочет мое лицо. По ощущениям понимаю, что еще совсем рано. Приятные воспоминания наполняют тело сладкой легкостью. Вчера со мной произошло что-то очень важное. Я больше не невинна. Жалею ли я? Нет, я абсолютна точно удовлетворена и счастлива.
Приподымаюсь на постели, сердце сжимается от страха. Поворачиваюсь и мгновенно успокаиваюсь. В постели я не одна. И этот факт заставляет расплыться в широкой улыбке. Озерский не сбежал наутро. Чудеса.
Сморгнув сон окончательно, перестаю дышать. Наблюдать за Костиком сплошное удовольствие. Он все еще спит рядом, такой потрясающий и абсолютно голый. Улыбаюсь еще шире и, откидывая одеяло, обнажаю его полностью. Никто не может мне помешать, и я с жадностью разглядываю его. Знаю, что совсем обнаглела, но мне так сильно этого хочется. Привлекательный, сильный, будто вылепленный из гипса. Греческий Аполлон, не меньше. Хотя нет, тот каменный дядька не такой симпатичный.
Тёмные волосы Озерского упали ему на лицо, и я аккуратно тянусь к нему рукой, заботливо убирая прядь со лба. Костя спит на животе, обняв двумя руками подушку. Меня завораживает очертание идеального контура спины и твердых, как камень ягодиц. Увиденное заставляет постыдно простонать в голос. Ой, прикрываю рот ладошкой. Неужели я восхитилась им вслух? Он прекрасен. Костя слышит мой голос и улыбается во сне, не открывая при этом глаз.
Я, смутившись, плюхаюсь обратно на подушку и отворачиваюсь, делая вид, что сплю. Становится очень стыдно за то, что меня застукали за подглядыванием. Но Костя смеется, а затем уверено тянет меня к себе, крепко обнимая. Теперь наши голые тела прилипают друг к другу. От его близости, тепла и дыхания у шеи, я млею. Чувствую его ладони на своей талии и, замирая от удовольствия, провожу кончиком языка по его нижней губе.
— Как ты себя чувствуешь, официанточка? — спрашивает Костя, одаривая меня теплыми поцелуями.
Ответить не успеваю, потому что Озерский приступает к ласкам. Трогает вначале нежно, едва касаясь, а после, постепенно, его движения становятся настойчивыми, твердыми и дерзкими. Внутри все кричит от восторга. Мне нравится его настырность, она возбуждает. Я не смогла бы отказать Озерскому в удовольствии даже если бы захотела, Костю разрывает от страсти.
— Не больно... Там? — недвусмысленно смотрит он на низ моего живота, а потом снова в глаза.