Семь дней из жизни господина Н
Шрифт:
"Штука" в отчаяньи дернулась, исторгла из себя сгусток спермы и стала тихо увядать.
Напрасны были последующие, не раз проверенные тактильные ласки, возникавшие в памяти Н.
– желание более не давалось им. В конце концов они разомкнули объятья и долго лежали, переживая свое: она - крах выпестованной попытки сближения, он - прогрессирование импотенции и окончательную потерю былой любовницы. Наступил момент, когда Н. стал обдумывать способ деликатной ретировки, но Елена облегчила ему задачу, заговорив об этом первой: в одной постели с ним она никогда не высыпалась. При прощании на пороге он был воплощенная душевность, она же суховата.
На улице он глянул
Баллада "Мечта", сочиненная господином Н. в период, когда Елена в нем впервые разочаровалась
Давным давно или на днях
Не так уж важен срок
Как ты из влажного песка
Сосредоточенно сопя
Лепила пирожок
Сей факт, конечно, невесом
Так почему ж меня
Берет досада иногда
Что в той песочнице рядком
Не копошился я?
Под крымским солнцем гомоня
Мелькая там и тут
Всходил студентов дружный рой
С уступа на уступ
Девиц я за руки тянул
Чтоб стал подъем скорей
Как жаль, что не было тогда
Средь этих рук твоей...
Покинув степь и Дон и дом
За тридевять полей
Умчалась ты, как пробил срок
У вольности твоей
И там, где Сихотэ-Алинь огородил моря
Сыскался тот, чей взор смущал
В груди желанья пробуждал
Увы, то был не я.
Но полно бога мне гневить
Была, была пора
И эти серые глаза
Смотрели на меня
И хоть читал я в них порой
Немой вопрос: по кой?
Но отсебятину мою
Ты слушала от дня ко дню
От дня ко дню пятнадцать лет
Но канули оне
И вот осенним тусклым днем
Ты возразила мне
Сказала ты: конечно, я
Привыкла слушать соловья
Но все же мне сейчас, прости
Совсем не до тебя
С тех пор лелею мысль одну
Когда наступит срок
И ты в заоблачную тишь
Как многие взлетишь
Но проницательный Петро
Придержит двери в рай
С такими помыслами, мать
Тебе здесь долго не бывать
В чистилище ступай
И вот тогда-то мы с тобой
На сковородке огневой
Или в купели ледяной
Как бы там бойко не плясать
Все ж встретимся опять...
СУББОТА
...голос своего единственного, пожалуй, друга, Владимира Гнедича, тоже геолога.
– Если ничем особенным, то приезжай, давно не общались. С собой ничего не бери, мне на днях подачку кинули.
– О кей, через полчаса буду.
По дороге к Гнедичу Н. все же купил коробку конфет для детей Владимира числом три и желтую чайную розу для молодой жены, которую муж цветами не баловал.
Их знакомство состоялось двадцать лет назад. Тогда Владимир еще не имел шляхетской фамилии Гнедич, а, напротив, отзывался на ветхозаветную "Протоиреев". Внешне он был похож на Джона Леннона и старательно это сходство поддерживал: стригся под битлов, имел очки с тонкими дужками, носил только джинсы и клетчатые рубашки в талию. Его единственной дорогостоящей вещью был стереопроигрыватель с мощными колонками и объемными наушниками в комплекте с коллекцией качественных дисков-гигантов - впрочем, не только "Биттлз", но и других английских групп: "Лед Зеппелин", " Назарет", "Пинк флойд", "Смоки" и т.д. Затесались туда и некоторые континентальные группы: "Абба", "Спейс", "Бони М"... Из отечественных записей он держал только диск Тухманова "По волнам моей памяти", все остальные считая попсой и фуфлом. Были в коллекции и записи некоторых классических шедевров в исполнении
Многие были в недоумении от дружбы Сергея и Владимира, внешне совсем разных, экстраверта и интраверта. Высокомерие, резкость, пренебрежение условностями, свойственные Владимиру, не раз ставили Сергея в неудобное положение перед пострадавшими от друга людьми, и он, как мог, пытался за его спиной сгладить неприятную ситуацию, за что потом получал от него нагоняй.
– Ты мямля и волокитчик, - жестко выговаривал ему Протоиреев.
– Взять твое поведение с женой: ты с ней миндальничаешь, письма пишешь и дождешься, что она к тебе заявится. А потом снова рога наставит. А ты опять мямлить и жалеть ее будешь.... Я же предпочитаю обрубить отношения сразу, и люди, в конечном счете, будут мне только благодарны за то, что не подал им ложной надежды.
Благодарных Владимиру людей Карцеву встречать пока не довелось, а вот досадующих видел уже немало. Пожалуй, он был единственным, кто, в самом деле, осознал его правоту, хоть и не переменил ничего в своей линии жизни. Им самим делить было нечего: сферы их профессиональных интересов не соприкасались (Сергей был, преимущественно, тектонистом, а Владимир стратиграфом и палеонтологом, причем в другом регионе), девушки им нравились совсем разные, многие пристрастия тоже рознились.... Пожалуй, их свела тяга к разбору общечеловеческих проблем, прочим знакомцам Карцева и Протоиреева мало свойственная. При этом обычно оказывалось, что их позиции по большинству вопросов далеко не едины, а то и противоположны.
Спорщики не раз и не два возвращались к обсуждению заинтересовавшей их проблемы, раскапывая в литературе принципиально новые сведения или генерируя в уме убойные доводы. По ходу жизни интерес к одним темам почти угасал, но ближе становились другие... Подугас и их первоначальный пыл, зато из споров исчезла ненужная резкость суждений. В число постоянно задействованных тем входило, конечно, противостояние капитализма и коммунизма, причем в начале их многолетней дискуссии именно Владимир выступал как ярый сторонник советского социализма, а Сергей разъяснял ему разлагающую роль номенклатуры, но с началом перестройки позиции поменялись: Протоиреев стал убежденным "западником", а Сергей к тому времени выработал собственное понимание сущности коммунизма...
В их личной жизни за время дружбы происходило много перемен, особенно у Владимира. Года через три он женился на крупной флегматичной девушке со звучной фамилией Гнедич и с легкой душой принял фамилию жены. В первые годы брака она родила ему двух дочерей, а на шестом опровергла тезис о своей флегматичности и безоглядно увлеклась женатым водителем автобуса из соседнего гаража. Верный себе экс-Протоиреев разорвал узы брака и переехал обратно в общежитие, оставив недавно полученную двухкомнатную квартиру жене. Детей он, впрочем, не забывал и с позволения матери раз в неделю забирал их к себе. Кроме законных алиментов он нередко отстегивал на детей дополнительные суммы, так как организовал вместе с неким живчиком частное геологическое предприятие с немалыми доходами, которые, как водится в России, всячески скрывались. Проводил он с детьми и отпуска, причем нередко в Крыму, где проживала экс-теща, с которой у Владимира сохранились уважительные отношения.