Семь дней Создателя

Агарков Анатолий

— Видели бы вы меня двадцать лет назад, — посетовал седовласый танцор диско.

Двадцать лет назад ты с энтузиазмом строил коммунизм, который теперь так люто ненавидишь, с неприязнью подумал я. И, наверное, не один.

Перед днем, так называемого затишья, навестил меня

— Как думаешь, победим?

— Думаю, надо ли?

— Ты о политике или здоровье?

— Пробоины по обоим бортам.

— Не дрейфь, капраз, мотор выдержит — мы ещё таких, понимаешь, дров наломаем….

— А не выдержит?

— Задача —

продержаться как можно дольше, чтобы не жалкая в стране была прослойка собственников, а целый, понимаешь, класс.

— Но ведь право на частную собственность прописано в новой конституции.

— Прописать-то прописали, но знаешь, как у нас в России — закон, что дышло….

— К чему коллизии, пока власть в руках? Кажется, Иосифу Виссарионовичу приписывают слова — не важно, как проголосовали, важно, как подсчитали.

— Вот на это я не пойду никогда: я — гарант конституции, а ты что предлагаешь?

— Как вариант.

— Таких вариантщиков под зад, понимаешь, метлой.

— Скоро уж и так, — я кивнул на ядерный чемоданчик, — мой срок подходит к концу.

— А потом не хочешь в мою команду?

— В качестве…?

— Правды-матки резотеля.

— Есть такая должность?

— Введём.

Мы чокнулись, выпили, поставили бокалы.

— Я море люблю.

— А я — русский народ.

Когда Патрон ушлёпал к себе:

— Билли, а может принять предложение?

— Ты же был советником.

— И не плохо получилось.

— Не скучны повторения?

— Понимаешь, жалок он в своих заблуждениях и одинок.

— Этот заблудший развалил могучий Союз и вогнал Россию в долги по самые помидоры.

— Весь мир живёт на инвестициях.

— Но не тех, что оседают в карманах чиновниках.

— Что предлагаешь?

— Пора сворачиваться.

— Нет, Билли, хочу знать результаты выборов. В конце концов, мы можем заключить пари.

— Согласен и ставлю против твоего Патрона.

Билли выиграл. Из восьми претендентов на первый пост государства мой Патрон оказался вторым с тридцатью процентами голосов против тридцати двух у кандидата от коммунистов. Они и вышли во второй круг голосования. У пяти кандидатов, оставшихся за бортом гонки, суммарно едва набиралось пять процентов. Но был ещё Генерал с семнадцатью процентами избирательских симпатий. Он мог обеспечить успех во втором круге любому из кандидатов, но не спешил определяться. Запаниковали молодые пиарщики из команды президента — если Генерал не внемлет щедрым посулам, значит, принял предложения коммунистов.

— Разгоню всех к чёртовой матери, — грозился Патрон, до белых костяшек тиская в ладони бокал.

— Коней на переправе не меняют, — буркнул, чтобы сказать что-то.

Но Патрон поменял. Однажды ночью явился трезвый и без водки.

— Огнестрельного не носишь? — покосился на мой кортик.

— К чему? Охрана кругом.

— Сейчас поедем без охраны.

Мой долг следовать

за президентом, а не докучать ему вопросами. Пристегнул к запястью чемоданчик.

— Я готов.

Покинули загородную резиденцию и долго ехали ночной дорогой. Шеф держал возле уха мобильник и подсказывал водителю путь. Наконец фары нашего автомобиля осветили "Мерс", стоящий у обочины.

— Выходим, — это Патрон мне.

Мы пересели из нашего авто в таинственный "Мерседес" и оказались гостями двух подозрительных субчиков. Что в них подозрительного? А всё — начиная от внешнего вида и до внутреннего содержания. Не понравились мне эти люди. Тот, что за рулём, прятал глаза за тёмными очками, голову держал прямо и говорил глухим низким голосом — что фантомас из фильма. Второй весь извертелся, казалось, вот-вот боднёт кого-нибудь лысым черепом.

— С этим баулом и в сауну к девчатам? Хи-хи…. Ну, и работёнка у тебя, моряк.

— К делу, — сказал Патрон.

— Генерала мы прессанём, — заскрипел фантомас в тёмных очках, — и коммуниста укоротим.

— Ваши условия, — голос шефа непривычно вибрировал.

Яйцеголовый открыл кейс на коленях, протянул президенту зачехлённые в файл листы.

— Это список подлежащих амнистии.

— Ясно. После инаугурации, — Патрон принял его. — Что ещё?

Лысый передал файл потолще, а его товарищ прокомментировал:

— Здесь изложены правила, согласно которым хотелось бы строить наши отношения в дальнейшем.

— Ознакомимся. Всё? — шефу не терпелось закончить тягостное рандеву.

— Об ответственности сторон излишне напоминать? — проскрипел таинственный водитель.

— Я — человек слова, — заверил Патрон.

— И мы в понятиях, — поддакнул вертлявый.

Визит в чёрный "Мерседес" шеф не комментировал, и вообще прекратил ночные посиделки. Мы колесили по стране, выполняя план агитационных мероприятий, а врачей вокруг Патрона стало больше охранников. Накаченный анаболиками он выступал перед народом с яростной одержимостью человека, стоящего у последней черты. Тут и Генерал, наконец, определился — занял активную пропрезидентскую позицию. А соперник наоборот, сдал — сократил число публичных выступлений, подрастерял прежний пафос. Будто по инерции он ещё вёл избирательную борьбу, но с таким откровенным испугом на лице, что дивились сторонники и противники.

— Билли?

— Что неясного? Пугнули сердешного новые друзья старого президента.

— Так это мафия!

— А ты думал, артисты цирка?

— Нет, конечно, я догадывался, но подумать, что Патрон так низко ляжет…. Не пойду к нему в правды-матки резотели. Отбарабаню срок и на море.

— Можно и сейчас.

— Нет, Билли, хочется знать, чем эти выборы закончатся.

— Гораздо интереснее, что будет после них.

— И что?

— Преступность выйдет из подполья, и устремиться во власть, к собственности, в бизнес.