Семь дней Создателя
Шрифт:
— Видели бы вы меня двадцать лет назад, — посетовал седовласый танцор диско.
Двадцать лет назад ты с энтузиазмом строил коммунизм, который теперь так люто ненавидишь, с неприязнью подумал я. И, наверное, не один.
Перед днем, так называемого затишья, навестил меня
— Как думаешь, победим?
— Думаю, надо ли?
— Ты о политике или здоровье?
— Пробоины по обоим бортам.
— Не дрейфь, капраз, мотор выдержит — мы ещё таких, понимаешь, дров наломаем….
— А не выдержит?
— Задача —
— Но ведь право на частную собственность прописано в новой конституции.
— Прописать-то прописали, но знаешь, как у нас в России — закон, что дышло….
— К чему коллизии, пока власть в руках? Кажется, Иосифу Виссарионовичу приписывают слова — не важно, как проголосовали, важно, как подсчитали.
— Вот на это я не пойду никогда: я — гарант конституции, а ты что предлагаешь?
— Как вариант.
— Таких вариантщиков под зад, понимаешь, метлой.
— Скоро уж и так, — я кивнул на ядерный чемоданчик, — мой срок подходит к концу.
— А потом не хочешь в мою команду?
— В качестве…?
— Правды-матки резотеля.
— Есть такая должность?
— Введём.
Мы чокнулись, выпили, поставили бокалы.
— Я море люблю.
— А я — русский народ.
Когда Патрон ушлёпал к себе:
— Билли, а может принять предложение?
— Ты же был советником.
— И не плохо получилось.
— Не скучны повторения?
— Понимаешь, жалок он в своих заблуждениях и одинок.
— Этот заблудший развалил могучий Союз и вогнал Россию в долги по самые помидоры.
— Весь мир живёт на инвестициях.
— Но не тех, что оседают в карманах чиновниках.
— Что предлагаешь?
— Пора сворачиваться.
— Нет, Билли, хочу знать результаты выборов. В конце концов, мы можем заключить пари.
— Согласен и ставлю против твоего Патрона.
Билли выиграл. Из восьми претендентов на первый пост государства мой Патрон оказался вторым с тридцатью процентами голосов против тридцати двух у кандидата от коммунистов. Они и вышли во второй круг голосования. У пяти кандидатов, оставшихся за бортом гонки, суммарно едва набиралось пять процентов. Но был ещё Генерал с семнадцатью процентами избирательских симпатий. Он мог обеспечить успех во втором круге любому из кандидатов, но не спешил определяться. Запаниковали молодые пиарщики из команды президента — если Генерал не внемлет щедрым посулам, значит, принял предложения коммунистов.
— Разгоню всех к чёртовой матери, — грозился Патрон, до белых костяшек тиская в ладони бокал.
— Коней на переправе не меняют, — буркнул, чтобы сказать что-то.
Но Патрон поменял. Однажды ночью явился трезвый и без водки.
— Огнестрельного не носишь? — покосился на мой кортик.
— К чему? Охрана кругом.
— Сейчас поедем без охраны.
Мой долг следовать за президентом, а не докучать ему вопросами. Пристегнул к запястью чемоданчик.
— Я готов.
Покинули загородную резиденцию и долго ехали ночной дорогой. Шеф держал возле уха мобильник и подсказывал водителю путь. Наконец фары нашего автомобиля осветили "Мерс", стоящий у обочины.
— Выходим, — это Патрон мне.
Мы пересели из нашего авто в таинственный "Мерседес" и оказались гостями двух подозрительных субчиков. Что в них подозрительного? А всё — начиная от внешнего вида и до внутреннего содержания. Не понравились мне эти люди. Тот, что за рулём, прятал глаза за тёмными очками, голову держал прямо и говорил глухим низким голосом — что фантомас из фильма. Второй весь извертелся, казалось, вот-вот боднёт кого-нибудь лысым черепом.
— С этим баулом и в сауну к девчатам? Хи-хи…. Ну, и работёнка у тебя, моряк.
— К делу, — сказал Патрон.
— Генерала мы прессанём, — заскрипел фантомас в тёмных очках, — и коммуниста укоротим.
— Ваши условия, — голос шефа непривычно вибрировал.
Яйцеголовый открыл кейс на коленях, протянул президенту зачехлённые в файл листы.
— Это список подлежащих амнистии.
— Ясно. После инаугурации, — Патрон принял его. — Что ещё?
Лысый передал файл потолще, а его товарищ прокомментировал:
— Здесь изложены правила, согласно которым хотелось бы строить наши отношения в дальнейшем.
— Ознакомимся. Всё? — шефу не терпелось закончить тягостное рандеву.
— Об ответственности сторон излишне напоминать? — проскрипел таинственный водитель.
— Я — человек слова, — заверил Патрон.
— И мы в понятиях, — поддакнул вертлявый.
Визит в чёрный "Мерседес" шеф не комментировал, и вообще прекратил ночные посиделки. Мы колесили по стране, выполняя план агитационных мероприятий, а врачей вокруг Патрона стало больше охранников. Накаченный анаболиками он выступал перед народом с яростной одержимостью человека, стоящего у последней черты. Тут и Генерал, наконец, определился — занял активную пропрезидентскую позицию. А соперник наоборот, сдал — сократил число публичных выступлений, подрастерял прежний пафос. Будто по инерции он ещё вёл избирательную борьбу, но с таким откровенным испугом на лице, что дивились сторонники и противники.
— Билли?
— Что неясного? Пугнули сердешного новые друзья старого президента.
— Так это мафия!
— А ты думал, артисты цирка?
— Нет, конечно, я догадывался, но подумать, что Патрон так низко ляжет…. Не пойду к нему в правды-матки резотели. Отбарабаню срок и на море.
— Можно и сейчас.
— Нет, Билли, хочется знать, чем эти выборы закончатся.
— Гораздо интереснее, что будет после них.
— И что?
— Преступность выйдет из подполья, и устремиться во власть, к собственности, в бизнес.