Семь дней Создателя
Шрифт:
Я притащил незамысловатую лестницу и приставил к овальной кромке НЛО. Люба ловко вскарабкалась на его поверхность.
— Что там? — отошёл от летательного аппарата на достаточное расстояние, чтобы видеть его поверхность и присел на валун.
Люба несколько раз обошла верхний диск тарелки по круговой, то исчезая за линией видимого, то появляясь с противоположной стороны, по спирали поднимаясь к вершине.
— Где у неё люк? Движетель? Рули? Не иначе нечистым духом….
Я
— Храни, Господь. Спускайся.
— Слушай, у неё поверхность тёплая….
— Может, радиоактивная?
— Оптимизатор дал бы знать.
Томас Дэвидсон скверно выругался, и я, спрыгнув с валуна, поспешил к нему.
— Нашли что-нибудь?
— Нашёл. Уносить надо ноги. Были они здесь, после меня были. Шныряли — вон как наследили.
— А дочери моей следы есть?
Вместо ответа чернокожий проводник поманил рукой.
— Иди сюда. Вот здесь её следы.
Он подошёл к ближайшим кустам.
— И там, и там…, - указал рукой.
— И что это значит? Послушайте, Дэвидсон, вы специалист, вы можете изучить все следы и рассказать, что произошло с моей дочерью и её спутником?
Следующий час сидел на упомянутом камне в позе родоновского Мыслителя. Люба на краю космической тарелки, болтая ногами, а проводник, где шагом, склонившись, где на четвереньках, а то и ползком передвигаясь, изучал поверхность плато. Иногда он что-то поднимал, осматривал, обнюхивал, бросал и двигался дальше. Наконец поднялся, отряхнулся и решительным шагом направился ко мне.
— Подождите, подождите! — Любочка сорвалась с места, пробежала краем тарелки к незатейливой лестнице и спустилась вниз. — Меня подождите.
Старый охотник поведал.
Моя дочь и её спутник были здесь. И в то время здесь были зелёные карлики. Вторая их машина приземлилась рядом с первой. Судя по всему, инопланетяне вновь потрошили брошенный корабль. В тех кустах прятались Настенька и Жан, наблюдая. Потом их нашли. А может, они вышли сами. Вон там они стояли рядом с заморышами — лицом к лицу. Долго стояли — наверное, беседовали, объясняясь жестами. Потом их чёртова тарелка улетела и увезла на борту землян.
— Их захватили?
— Следов борьбы не видно — может, уговорили.
— Ты ему веришь? — Люба мысленно.
— А в чём сомнения?
— Ты бы полетел с чужими людьми на чужую планету?
— Людьми?
— Оговорилась — гуманоидами….
— Я нет, а вот Настенька….
Вспомнилась давняя вылазка двух Анастасий, внучки и бабушки, в Нью-Йоркский Гарлем. Для девятилетней девочки негритянские трущобы мегаполиса были под стать чужой планете.
— Настенька
— А может, всё Жан решил?
— Может….
Нашу безгласную дискуссию прервал проводник:
— Уносить надо задницу — не дай Бог, вернутся.
— Есть подозрения? — встрепенулся я. — На чём основаны?
— У меня чутьё на неприятности, — толстые губы Тома потянулись к мясистым ноздрям.
— Пусть уходит, — Люба мне телепатически. — Он больше не нужен.
— У тебя есть мысли?
— Есть — забрать аппарат, разобрать, понять и установить связь.
— Не думаю, что это может им понравиться.
— Гладышев, о чём ты? Они вторглись на чужую планету, похитили нашу девочку.
— Факт похищения не подтверждён.
— И ты сядешь здесь, сложив руки в горестной позе, и будешь ждать, ждать и ждать?
— А что делать?
Вопросы стали повторяться — дискуссия зашла в тупик.
— Вы идёте?
Не дождавшись ответа, старый проводник бочком-бочком и молчком покинул плато. Люба вновь поднялась на НЛО. Я сидел на Философском камне (так окрестил), размышляя. Требовался совет.
— Билли.
— Чем могу, Создатель?
— Рассуди.
— Тот самый момент, о котором говорят, что в науке не бывает напрасных путей — кто из вас прав, рассудит время.
— Но ты понимаешь, что захват НЛО может спровоцировать гуманоидов на непредсказуемые действия.
— Может. А может случиться, что они вернутся сюда спустя десятки тысяч лет. Тогда кто из вас прав?
— Гм….
— Это слово как понять?
— Ты их видел, Билли?
— Да, глазами Настеньки и Жана.
— Ты общался с ними?
— Жестами.
— Они способны на агрессию?
— Гуманоиды-то?
— Зачем им моя дочь?
— За тем же и они ей — жажда познания.
— Почему пропала связь с оптимизатором?
— Думаю, дело в НЛО — блокирует.
— Билли, ты до последнего мгновения был с Настей, — в какую она вошла тарелку?
— Точно не в эту.
Поднял взор и увидел жену на самой макушке летающей жаровни в позе лотоса. Послал ей мысленный вопрос:
— Ты молишься, дорогая?
— Последний раз спрашиваю: Гладышев, ты со мной?
— Что ты задумала?
— Перенести этот гроб в цивильный мир, вскрыть и изучить.
— Не делай этого.
— Почему?
— Не нами оставлено….
— Чего ты боишься, Гладышев?
— Я боюсь за Настеньку.
— Я тоже.
Чёрт! Упрямая баба. Привыкла повелевать.
— Билли, останови её.
— Не вижу смысла, Создатель.