Семь дней Создателя
Шрифт:
— К дьяволу твои углы! Давление на борт?
Стив:
— Давление падает. Такое ощущение, Бен, будто мы прошли центр Земли — вектор гравитации поменял направление на противоположное.
Видгоф:
— Какое ощущение?
Стив:
— Мы в невесомости — всё нормально.
Наклонился к уху жены:
— Сейчас всплывём в Атлантике.
Она прикрыла ладонью мой рот и указала на иллюминатор — за стеклом посветлело. Кромешная тьма, которую не в силах пронзить бортовые прожекторы, чуть-чуть отступила — на метр-два.
Через час погружения вниз головой вода просматривалась на пять-семь метров — мелькали остатки водорослей, какие-то тени, возможно, придонных рыб. Ещё раньше ушло состояние невесомости.
— Угол тангажа 360 градусов, — объявил Стив, и солнечный свет брызнул в иллюминатор.
Мы всплыли чуть дальше того места, где погружались.
— Ни черта не понимаю, — метался по юту Видгоф. — Почему вместо дна вы оказались на поверхности?
— А вы? — спросил он Любу.
— Мне надо посоветоваться, — сказала она и запёрлась в рубке корабельного компьютера.
— Вы что скажите? — конструктор батискафа ко мне.
— Билли, отвечай, — я взял паузу.
— Однозначно сказать не могу, — мой виртуальный помощник был озадачен не меньше конструктора. — Первая мысль — батискаф пересёк границу искривления пространства. Ведь по прямой до центра Земли шесть с небольшим, а мы упали на одиннадцать тысяч метров.
— Ну и…?
— Нет ответа.
Видгоф ждал ответа, и я решился:
— Думаю, мы попали в зону аномальности — слышали о таком явлении?
— Слышал и вот что я вам скажу: батискаф с вами или в автоматическом режиме в эту бездну до тех пор не сунется, пока мне не растолкуют, с чём эту аномальность едят, и чего от неё можно ожидать.
Перед закатом Люба покинула виртуальную исповедальню и собрала консилиум. Неожиданно поддержала Бенжамина Видгофа:
— Сюда направляется группа учёных — физиков, океанологов, специалистов аномальных явлений. Будем изучать случившийся конфуз.
— Там мой брат, — напомнил я. — И он нуждается в помощи.
Обвел взглядом присутствующих, ища поддержки. Стив прятал глаза, считая причиной случившегося свой непрофессионализм. Свенсон плавился улыбкой и пощипывал бородку, довольный участием в таком серьёзном форуме.
— Что предлагаешь? — спросила Люба.
— Повторить попытку, ориентируясь не на дно впадины, а на сигналы Костиного оптимизатора. Мы доберёмся до него без риска отклонения.
— Кто это может гарантировать?
— Я могу рискнуть.
— А я не сторонница сабельных атак, — жёстко сказала Люба. — Ждём подкреплений.
И встала, давая понять, консилиум закончен.
Свенсон предложил вечерний чай заменить бренди.
— Глоток-другой для душевной беседы.
Наполнили бокалы, глоток-другой, и нашлись знатоки морских баек.
…. — Дед мой рассказывал, а ему его. Это было в эпоху парусных судов — штиль застал французский бриг с полусотенной командой. Да как бы не в этих широтах. Дни, недели, месяц — на небе ни облачка, ни ветерка в парус. Народ с ума стал сходить от жары и безделия. Двое за борт сиганули и пропали. Один на боцмана с ножом — пришлось связать и в канатный ящик. Как-то ночью вахтенный тревогу поднял — на борту посторонние. Выбежал народ — палуба кишит плоскими, как глисты, змеями. Прут из воды, через борт и по трюмам. Матросня со страху на мачты забралась. Капитан кортик обнажил:
— Не робей, ребята!
И ну рубить нечисть ползучую. Только не многих успел: облепили его змеи, спеленали, а когда клубок распался, не стало ни капитана, ни кортика — одна фуражка на палубе. Никто на помощь не пришёл: такой страх обуял моряков — висят на вантах марсельскими сосисками, ждут своей участи, но змеи их не трогают. Однако заметили ребята, что бриг рассыпаться начал — на части, куски, отдельные фрагменты. Немного времени прошло, не стало корабля — доски, брусья, мачты плавают, а брига нет. Все болты, винты, гвозди, и шурупы похитили исчадия и сами пропали. Связали тогда ребята плот, и кое-кто спасся.
— Годится, — одобрил историю Свенсон и поднял бокал. — За бесстрашного капитана.
— А вот послушайте…, - подал голос очередной рассказчик.
Я слушать не стал, перебрался на бак, оседлал шпиль.
— Билли, там мой брат, он зовёт на помощь — его крик звучит в моём сердце.
— Не драматизируй — сигналы шлёт оптимизатор.
— Ты должен мне помочь — и это тот самый момент, когда нужно конкретное участие, а не дурацкие советы.
— Ну, спасибо….
— Помолчи. Я хочу спуститься в бездну на батискафе, но не умею им управлять. Ты мне поможешь. Мы не будем искать дна впадины — курс на сигналы оптимизатора. Я уверен….
— Глупости. Тебя ждёт повторение пройденного и, может быть, в худшем варианте.
— Ты не знаешь этого наверняка — думаю, стоит рискнуть. Когда все уснут….
— Когда все уснут, поднимайся на палубу — есть альтернатива твоей задумке.
— Колись.
— Когда все уснут….
…. — Дуешься? — Люба расправляла постель.
— Мой брат в беде — я ни о чём больше не могу думать.
— Мы слышим лишь сигналы оптимизатора, и рисковать жизнями людей….
— Я предложил только свою.
— И даже в этом порыве тебя никто не поддержал.
— Стало быть, я ни для кого ничего не значу. Спокойной ночи, — подхватил одеяло, подушку и к выходу. — Попрошу у капитана гамак.
Люба в спину:
— Как тяжело с тобой. Ты не умеешь оставлять дела за порогом, Гладышев, ты не готов к семейной жизни.