Семь драконов Ниларской принцессы
Шрифт:
— Да. Право семи драконов.
— Не слышала.
— Я мог бы, — на губах Тариса мелькнула лукавая улыбка, — сказать, что я его только что придумал, но если поискать в хрониках, им пользовались уже дважды. Первый раз, когда погибли все серебряные ведьмы. Было два брата. Один хотел получать все плюшки. Второй понимал, что это тягло и ярмо. И он готов был, в отличие от брата, его тянуть. Он воспользовался этим правом, чтобы стать императором. Второй раз это было незадолго до того, как Нилар взошёл на трон.
— Так-так-так, — заинтересовалась я. — Что собой представляет это право? И
Тарис на мгновение замолчал, покручивая между пальцев кружку.
— Ты хочешь стать императрицей? — спросил он.
Я мгновенно помотала головой.
— Я не справлюсь. Меня не учили быть императрицей. Меня не учили политике. Ты учил меня жить, я сама училась магии. Ведьмой я быть смогу, императрицей — нет.
— А если нет другого варианта?
— Тогда… — я поджала губы. — Придётся стать императрицей и подумать про образованного консорта, для которого политика естественна, как воздух. То есть сделать то, от чего я убежала, ценой… всего случившегося.
— Действительно, — Тарис подлил сока в мой бокал и отвернулся, разглядывая крыши окружающих домиков, палисадники и парковые дорожки. — Право семи драконов — это вотум недоверия. Когда каждый сообщает, что император потерял его доверие.
— Звучит просто. Значит, где-то есть подвох.
— Он есть, — кивнул Тарис. — Есть. Право дракона сообщить, что его сюзерен больше не вызывает доверия. Но он озвучивает из-за кого. Нельзя просто сказать, что сюзерен не оправдал доверия. Дракон должен чётко назвать, из-за кого именно он так считает. Жив этот разумный или нет — уже не важно. Важно, что сюзерен должен точно знать, что то, в чём его обвиняют, действительно его вина. И, важный момент, например, если обвиняют сюзерена из-за живого, живой никогда не сможет взойти на трон империи. Его не изгоняют, он сохраняет свою жизнь, но своё положение он теряет.
— Проще говоря… — я говорила медленно, продумывая каждое слово. — Ты хочешь сказать, что если драконы объявят … вотум недоверия императору… из-за «принцессы Медуницы», то если император поймёт, что именно он сделал. В том плане, в чём конкретно он виноват… Нет, — поправилась я, — даже не виноват. В чём суть претензий. То вотум недоверия будет засчитан? И если бы принцесса Медуница вдруг была бы жива, то после этого она…
— Была бы вычеркнута из семьи ниларского императора навсегда. Она не смогла бы ни быть императрицей, ни стать регентом при несовершеннолетнем ребёнке. Более того, вся линия принцессы Медуницы будет вычеркнута из рода.
— Проще говоря, — ещё осторожнее предположила я, — принцесса Медуница для истории потеряет «облик»? И останется просто…
— Принцесса Ниларской империи и её семь драконов.
— Но драконов у меня только шесть. Красного дракона нет, — возразила я. — Я же не могу… Или могу? Быть Аристой?
— Можешь. Ведь ты куда лучше других понимаешь, в чём виноват император.
Я сжалась на стуле.
— Извини, — Тарис даже не поленился встать, провёл ладонью по моим волосам. — Я не хотел напоминать. Честное слово. Просто ты — Ариста, красная драконесса, победившая Сантайра трижды в магических поединках, ты такой же член круга драконов, как и любой другой дракон.
— Буду защищать сама себя, — неожиданно сообразила я.
Тарис кивнул.
— Просто после этого ты уже никогда не сможешь ничего изменить.
— Но для меня ведь это совсем не важно!
— Я знаю, — наставник вернулся на своё место, подогрел машинально кружку с остывшим чаем. Загляделся на пейзажи? — Остальные драконы тоже потеряют свои имена в легендах Ниларской империи…
— Ну, если для них это будет важно, — я хихикнула, — успею прославиться как драконы «ниларской ведьмы».
От наставника донёсся смешок.
Я задумалась.
Итак. У меня есть семь драконов. Я могу вынести вотум недоверия императору.
После этого…
— Тарис…
— Да?
— Что будет после этого? Допустим, семь драконов вынесли вотум недоверия императору, и?
— Он мгновенно теряет право на престол. А на круге оказываются семь потенциальных наследников.
— По старшинству?
— Нет. Поскольку за это отвечает магия, по подготовленности.
— И? Семь потенциальных наследников… — я насторожилась, предчувствуя подвох.
— И та персона, из-за которой действующему императору вынесли вотум, выбирает среди претендентов следующего императора.
Глава 31. Плата Золотого дракона
Первая мысль была… честно, растерзать на месте. Ну, или хотя бы что-нибудь холодненькое опрокинуть на голову наставнику. То, что чай он только что подогрел, помешало мне воспользоваться для этого его же кружкой. Одно дело полить холодным сладким чаем, другое дело — горячим.
Но мои добрые намерения Тарис прочитал и так, ухмыльнулся, а потом негромко засмеялся:
— Видели бы тебя твои чопорные наставники по этикету!
— Видел бы меня император, — фыркнула я, беря себя в руки. — Я тебя не поняла… Точнее, полагаю, что услышала верно, но не могу даже предположить, как такое возможно. Для всех принцесса Медуница мертва! Каким образом она может кого-то выбрать?!
— Явится привидение.
— Откуда оно возьмётся, если я при этом буду в образе Аристы… — я осеклась. — Не буду?
— Не будешь. Это опасно.
— Но к… Ты.
— Да.
Я потрясла головой, потом поняла, что не помогло, мысли всё равно шуршали и перекатывались внутри, причиняя боль. И начала медленно массировать виски. Хорошо. Это ужаснейшая авантюра, которая может сработать именно потому, что такое предсказать невозможно. Просто потому, что никому в голову такое прийти не сможет…
— Подожди, — спохватилась я. — Но ведь … дракон, пользуясь правом… Как ты сказал?
— Семи драконов, — подсказал наставник.
— Хорошо, дракон, пользуясь этим правом, должен точно осознавать, за что он … предъявляет вотум. И, если я тебя правильно поняла, то все семь драконов должны назвать единственное имя.
— Да. Твоё.
— Но ведь… тебе не за что упрекнуть императора! В моём отношении.
— По ряду причин… — вот теперь уже наставник очень аккуратно подбирал слова, — я так не думаю. Полагаю, помимо того очевидного, что император обрёк тебя на смерть, откупившись тобой от долга жизни перед кровавым князем, у меня есть дополнительные причины мысленно его препарировать.