Семь драконов Ниларской принцессы

Шалюкова Олеся Сергеевна

И он, наконец, отпустил мою руку.

— Подруга?

— Для прикрытия говорит, что «невеста», — фыркнула я.

— Тебе не нравится, что он так говорит или что это для прикрытия?

— Он портит свою репутацию! … Хотя, было бы что портить…

Ар засмеялся:

— Я понял, Медуница. Пойдём, провожу тебя в один из домиков и устрою.

— А дерево?

— Мы не провожаем к нему. Дерево позовёт тебя само. Но обычно даёт немного отдохнуть…

Я понимающе кивнула и зевнула.

Спать хотелось.

Орк чуть покровительственно улыбнулся, потом аккуратно

приобнял меня за плечи.

— Пошли, ведьмочка, тебе нужно отдохнуть. Не хочу потом отвечать Тарису за то, что не уследил за его «невестой».

— Он просто так говорит.

— Это ему не помешает выразить своё неодобрение, — хохотнул Ар.

— Вы давно знакомы?

— В мерках вечности и бесконечности — не очень. Он несколько лет провёл в нашем клане… Потом просто поддерживали… отношения.

Выражался Ар исключительно обтекаемо, а мне виделись двое: человек и орк, — то в таверне, то на корабле, то ночью в степи…

При этом, насколько я знала, у Тариса в принципе с друзьями всё было очень и очень плохо, и немудрено! Но, вот этот орк, обаятельно улыбающийся мне клыкастой улыбкой, явно был его другом.

И явно сам по себе был крайне непрост.

О том, что улыбчивый проводник был старейшиной клана, я узнала значительно позже. Уже вечером, когда за мной пришла очаровательная орчанка-подросток. Симпатичная девочка с двумя тугими косами.

Интересно было ещё и то, что она уронила мельком. В этом клане была своя ведьма. Расспросить подробнее я просто уже не успела. Девочка позвала меня есть, посплетничала, пока помогала мне переплести косы, и сразу же после этого убежала.

Потом были костры, мясо с дымком, овощи, приготовленные на огне, я такие и не пробовала никогда. И душная ночь.

— Гроза будет, — Ар, ополоснув руки в тазу с водой, смотрел на край небосвода, где бушевали переплетения ярких огней, — зачастили грозы в этом сезоне в наш край.

Я взглянула на него задумчиво.

Гроза?

Нет. Я не чувствовала движения воды. Я чувствовала движение ветра. Ветер крепчал на краю небосвода.

— Шарго сказал мне, что ты спрашивала про исключение Бралева, — снова заговорил Ар. — И про то… можно ли. Отвечаю. Можно. Именно сейчас, пока ещё тебя не позвало дерево.

— А когда дерево позовёт, это что-то изменит?

— Не многое. Но кое-что станет слегка… иным.

— Могу я узнать подробнее?

Ар кивнул:

— Дерево защищает твою кровь, силу и душу. Орки же могут обратиться через кровь к предкам.

— И таким образом найти ответ на мой вопрос… — пробормотала я. — А почему такое… Почему именно это защищают деревья? Не жизнь, например, не сны, не… что-то ещё, а именно кровь, силу и душу?

— Так повелел Мир, — орк заглядывал в огонь, словно видел там что-то ещё, что-то недоступное простым смертным. Впрочем, и непростым тоже… — С ним, сама понимаешь, спорить никто не будет. Можно было бы спросить и некоторым он бы ответил, но право задавать ему вопросы ещё нужно заслужить. Или иметь его с рождения.

«Некоторым бы ответил?» Кто эти некоторые мне было понятно без слов, такие же, как я. Ведьмы. Те, кто слышит Глас Мира, кто живёт миром, кто им дышит.

Но, поняв ответ на вопрос, я легко поняла и то, что было сокрыто за ним в тени. Ведьмы — тактичны. Ведьмы — милосердны. Да, глядя на «золотую ведьмочку» ветра, на Нику, можно легко понять, что в её исполнении добро с кулаками. Но при всём при этом, я хорошо помнила, что она мне говорила и КАК. И понимала, что такая, как Ника, никогда не пойдёт на запретную, по сути, территорию.

Ар улыбнулся, словно уловив мои размышления.

Но сказал про другое:

— Мы смотрим в кровь и видим тех, кто связан тесно и накрепко с теми, в кого мы смотрим. Я могу посмотреть в твою кровь и увидеть.

— У меня много братьев… Было, до моего отправления.

— А сёстры?

Вот на этом моменте я откровенно озадачилась.

Серьёзно? Сёстры?

— Ни одной… — пробормотала я, перебирая в памяти все слухи и домыслы. — Совсем ни одной, Ар… Веришь?

— Верю.

— Но как такое возмо… — я осеклась, глядя в удивительно понимающие глаза орка. Ответ нашёлся сам собой, легко и очень просто. Вся загадка почти сложилась воедино. Почему Глас мира говорил, что я — нарушение правил, почему Ника так загадочно улыбалась. Почему я ощущала порой такое созвучие в Каннате. — Магия крови.

— Верно, Медуница. Магия крови…

Я ничего не могла сказать, так же молча, как и Ар, смотрела на пламя костра. Мы ничего не знаем о магии крови.

Ни-че-го.

Ни какой она бывает. Ни как она работает.

Я могла бы сравнить Канната, например, с императором. И не могла. Прежде чем этот довод пришёл мне на ум, я уже могла назвать и контрдовод. Каннат не убивал. Каннат, насколько получалось, держал эту кровь под контролем, выигрывая время для брата.

А император…

— Он убивает своих детей, — тихо прошептала я.

И старейшина клана Белого клыка горестно склонил голову.

— Убивает.

— Чтобы заглушить голос крови?

— Никто не знает. Даже Тарис, проводящий рядом с императором столь много времени, не знает, как это работает. Мы списывались… с разными людьми, эльфами, орками. Но никто не смог нам ответить, что это и как это.

Вот почему… Я нервно покусывала нижнюю губу. Вот почему мир подталкивал меня к тому, чтобы остаться в Ниларской империи. Чтобы решить вот эту проблему.

Проблему императора Ниларской империи.

— Ар, — прошептала я, потому что громко говорить не могла. — Можно ли проверить… является ли император… моим отцом?

Орк кивнул:

— Можно, но только вероятность… — мужчина замолчал, глядя на меня.

— Низка, — согласилась я негромко, — император крайне параноидален. И детей проверяют трижды: на родственность крови, магии и рода. Если есть хоть малейшее подозрение…

— Тогда почему?

— Когда моя мама… — я сглотнула, — стала его женой, у него было четверо старших сыновей. Самый старший умер где-то за два дня до моего рождения… Остальные в последующие пару месяцев. Самый старший сын и первенец императора… Он был старше мамы… И был наследником отца во всём: крови, магии и рода. Если не император, но его сын?