Семь грехов куртизанки
Шрифт:
Конечно, все знали, что Эмили кормит бездомных и подбирает бродячих котов, но к этому моменту Мику очень хотелось удостовериться, что его брата не порубили на куски и не засунули в морозилку.
— Он в переулке, — со вздохом сказала Эмили. — Я закрыла у него перед носом служебный вход, так что если он вернется, то только через парадный.
— Что случилось?
Лицо Эмили погрустнело, и Мик решил, что она вот-вот заплачет, что для нее было неслыханно.
— А ну его. — Она повернулась на коротких, крепких ногах, махнула рукой и, схватив тряпку, принялась вытирать стойку такими резкими движениями, что могла содрать с дерева полировку. — Ничего, разберемся как-нибудь.
Эм и Каллен могли порой повздорить, но сегодня невестка Мика выглядела не на шутку расстроенной, что было не в ее стиле. Он медленно подошел к ней и положил руку на ее дергающееся плечо.
— Эмили? Что происходит?
Она обернулась и с зажатой в руке тряпкой принялась жестикулировать.
— Этот дуралей выставил паб на продажу! Он звонил маклеру!
Мик почувствовал, что у него отваливается челюсть.
— Что… Когда он это сделал?
— Сегодня. Я застала его, когда он говорил по офисному телефону. — Эм воздела руки над головой, подняв тряпку, как белый флаг. — Мы даже не приняли окончательного решения на этот счет, а он за моей спиной…
Парадная дверь распахнулась, и на пороге появился Каллен. Его грудь тяжело вздымалась, а все, что выше воротника, побагровело от ярости. Ни слова не говоря, он нырнул под крышку стойки и надел чистый фартук. Эм смерила мужа таким испепеляющим взглядом, точно перед ней стоял сам Сатана, и пошла обратно на кухню.
К этому моменту Мик понял, что его планы на вечер отменяются.
Положа руку на сердце, Пайпер не расстроилась, что Мик застрял в семейном пабе. Она была до такой степени измучена, что еле держалась на ногах, не говоря уже о том, чтобы готовиться к предстоящей ночи греха, хотя ее темой должны были стать расслабление и неспешный секс. Условия слишком благоприятствовали тому, чтобы захрапеть в самый неподходящий момент.
Никогда в жизни у нее не было столько секса. В буквальном смысле, за выходные Пайпер занималась любовью больше, чем за все свои тридцать лет, вместе взятых. А качество секса?
Несравнимое. Небо и земля. Она думала, что такое бывает только в романах с полуголыми мужчинами на обложках. Все это было шоком для ее организма.
Поэтому в понедельник вечером Пайпер повалялась в горячей ванне, надела старую, поношенную ночную рубашку и забралась под обветшалые хлопковые простыни.
Почти сразу запиликал телефон. Звонила Бренна.
— Алло.
— Почему ты берешь трубку? — спросила она. — Сейчас тебе самое время вскрывать баночку с массажным маслом.
Пайпер усмехнулась, слишком усталая, чтобы как следует посмеяться.
— На сегодня пришлось устроить перерыв. У брата Мика проблемы в пабе. Продолжим завтра с того места, на котором остановились.
— Хм. Но все идет хорошо?
— О да.
— Никакой неловкости по утрам на работе?
Мисс Мид начала тереться о руку Пайпер, требуя к себе внимания. Та почесала ее за ушком и вдруг почувствовала себя виноватой: последнее время внимание здесь уделяли только одной киске и не той, что с четырьмя лапами.
— Ничего такого, если не считать, что я явилась на планерку с гигантским засосом на шее.
Бренна с шумом втянула воздух.
— Косметический карандаш отлично его закрасил.
— А как прошла встреча с Базом? Он сможет тебе помочь?
— Ах, Бренна, он был великолепен! Думаю, он меня спасет.
Басил Тейт в свое время был аспирантом Бренны, а теперь работах доцентом в Амхерсте [27] . Он специализировался на историческом контексте промискуитета и имел десятки связей, которые, по его словам, могли помочь раздобыть артефакты для выставки, посвященной британской куртизанке, жившей в начале девятнадцатого века. Большинство его знакомых, к сожалению, жили в Лондоне и Париже, но Баз назвал ей имя частного коллекционера в Филадельфии и одного своего друга, который работал в Нью-Йоркском Музее секса.
27
Амхерстский колледж — мастный гуманитарный университет в Амхерсте, штат Массачусетс.
— Когда я думаю, сколько работы мне надо сделать, я начинаю задыхаться.
Бренна рассмеялась.
— Ты все успеешь. Тысячу раз говорила, что у тебя есть я.
Пайпер улыбнулась, понимая, что никогда не отвечала Бренне так, как собиралась сделать это сейчас.
— Ловлю на слове, — сказала она, и это была не пустая фраза.
Повесив трубку, девушка потянулась за копиями дневников Офелии, за которыми забежала в офис, прежде чем ехать домой. Первым делом предстояло выбрать дюжину цитат, чтобы потом увеличить и выставить их копии в рамочках на всеобщее обозрение. Пайпер просматривала уже знакомые слова и мысли, как вдруг заметила, что несколько страниц лежат не на своем месте. Это показалось ей странным, потому что она вроде бы не снимала зажимы и не перекладывала листы.
Впрочем, последнее время Пайпер пребывала в таком состоянии, что с трудом могла припомнить, какой на дворе век.
«Мэллойс» захлестнул неожиданный наплыв посетителей, и Мик помогал Каллену за стойкой часов до восьми, пока Эмили жонглировала закусками и основными блюдами. Когда Каллен стал без проблем справляться сам, Мик нашел себе тихий уголок и набросился на пирог с говядиной и картофельное пюре со шпинатом, заполировав все это великолепие от Эмили двумя пинтами «Мерфис». Только после этого, когда желудок заполнился и он удостоверился, что брат с невесткой будут обсуждать свои проблемы как взрослые люди, он включил на баре лампу и взялся за дневники Офелии Харрингтон.
Какое занимательное чтиво! Офелия была совсем еще девочкой, когда послала тетю с дядей куда подальше и начала жить своей жизнью. Лебедь была выше всяких похвал. А как вам этот Сударь? Мик смеялся от души. Это же надо, разгуливать в маске и лишать девушек невинности, настаивая при этом, чтобы они называли его «Сударем»!
Вскоре смех Мика начал стихать. Пришлось признать, что этот парень в маске что-то понимал. Кроме того, Мик вычислил, что, если они с Пайпер проходили грехи куртизанки по порядку, а так оно и выглядело, сегодня им предстояла медленная и чувственная любовь.
Он отложил документы в сторону и вздохнул. Как иронично, что его первым порывом было поделиться с Пайпер. Он скучал по своей любовнице. Даже подумывал позвонить ей, просто чтобы услышать голос.
С новым приливом любопытства он пробежал глазами первый том, чтобы узнать, какие грехи его ждали. Выяснилось, что это гнев, алчность и гордыня. Не надо быть гением, чтобы догадаться, как эти прелести могли преобразиться в двадцать первом столетии. Мика бросило в жар.
Он резко выпрямился на стуле, шокированный внезапным озарением. Как бы ни захватывали его все эти приключения в постели, они были всего лишь красивой упаковкой того, что он переживал с Пайпер. Он тосковал не по упущенному греху дня, — он тосковал по ней. Ему недоставало смеха Пайпер, ее нежности и той смеси невинности и разнузданности, которая кружила ему голову.