Семь кило баксов
Шрифт:
– Не часто, – сказала Полина – Несколько раз.
– Черный нал? – понимающе произнес Маркелов. – Неучтенка?
– Он не рассказывал. А я не спрашивала.
– Неинтересно было, да?
– В общем, да.
– А последний раз когда?
– Что – когда?
– Когда он деньги приносил в чемодане?
– Ну не чемодан же он их приносил!
– Не чемодан, – дал задний ход Маркелов. – Но много. Когда?
– В прошлом году.
– А какой месяц был, помнишь?
И только тут
– Месяц я не помню, – сказала Полина. – Кажется, это было лето.
Маркелов посмотрел на нее с сомнением.
– Лето! – сказала Полина. – Или поздняя весна. В общем, это точно было до тех событий… Ну, когда кризис и все эти неприятности, вы помните.
– Что до кризиса – это точно?
– Да.
– И много было денег?
– Я не знаю. Пачки. Резинкой перетянуты.
– Доллары?
– Да.
– Пачки такие стандартные, по сто банкнот?
Маркелов сузил расстояние между пальцами, демонстрируя примерную толщину пачки.
– Да.
– Купюры стодолларовые?
– Кажется, да.
– Кажется? – приподнял бровь Маркелов.
– Скорее – да. Те, что с краю, точно были стодолларовые.
– А пачек сколько?
– Может, с десяток. Или больше.
– «Больше» – это тридцать? Пятьдесят?
– Нет. Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Вряд ли больше.
Маркелов смотрел на нее так, будто она что-то не то говорила. Не оправдывала его надежд. Что-то другое он хотел от нее услышать.
– А позже он приносил домой деньги, много денег? Целый чемодан?
– Чемодан? – не поверила в возможность подобного Полина.
– Да. Много пачек. Пятьдесят. Сто.
Маркелов смотрел с надеждой.
– Нет.
– Вспомни, – попросил он. – Может быть, он не показывал тебе эти деньги. Но когда-то, возможно, пришел с нелегким чемоданчиком. А в том чемоданчике было восемьсот тысяч. Долларов.
– Нет.
– Но он хотя бы упоминал при тебе о таких деньгах?
– Нет.
– Он говорил тебе, что задолжал?
– Нет.
Полину саму тяготили эти ее постоянные «нет», ей даже неловко было перед собеседником, и тогда она сказала, стараясь сгладить возможное неприятное впечатление от своих удручающе однообразных ответов:
– Папа никогда не посвящал меня в подробности своего бизнеса. Наверное, считал, что я все равно ничего не пойму во всем этом.
И улыбнулась печально.
– Тут вот какая штука, – сказал Маркелов. – Твой отец получил кучу денег. И не вернул.
Склонил голову набок и посмотрел так, как обычно смотрят люди, безмерно удивленные каким-то обстоятельством. Как же так, мол, могло получиться? Я лично ума не приложу. А ты?
– Да,
– Восемьсот тысяч долларов наличными. Это почти семь килограммов. Ты представляешь? Семь килограммов денег.
Он все так же смотрел на Полину – склонив голову набок.
– Они, должно быть, лежали в чемоданчике. И этот чемоданчик твой отец однажды принес домой.
– Почему же именно домой?
– Они пропали, эти деньги. Твой отец взял их, чтобы вложить в какое-то дело. Это был как бы кредит. Понимаешь? Люди его кредитовали. Он эти деньги вкладывает в свой бизнес, оборачивает их, получает прибыль, возвращает этот кредит с процентами… Так задумывалось. Но деньги он не вернул. Значит, он где-то есть, этот чемоданчик.
– Я не знаю.
– Вспоминай! – потребовал Маркелов с неожиданной жесткостью. – Чемоданчик этот вспоминай! Или что-то такое, что твой отец говорил об этих деньгах! Может быть, вы вместе с отцом совершали какие-то поездки?
– Какие поездки? – пожала плечами Полина.
– За город! В лес! Куда-нибудь в скалы! На берег озера! Куда угодно! И он с собой в поездку взял этот чемодан! По пути туда ты этот чемодан еще видела, а по дороге домой его уже не было! Вспоминай!
Полина замотала головой. Не помнила ничего такого. Маркелов смотрел на нее долго-долго, будто пытался понять, насколько она искренна, и когда поверил в то, что Полина действительно не в курсе, крайне опечалился – по нему было видно.
– Они захотят узнать, где эти деньги, – сказал Маркелов. – Они обязательно попытаются их вернуть.
– Кто?
– Те люди, которые кредитовали твоего отца.
– Вот эти, которые меня похитили?
Маркелов скривился так, будто только что съел целый лимон без единой ложечки сахара.
– Ты не поняла, – сказал он. – Твой отец был должен этим людям, которые тебя похитили. Частично он с ними расплатился, отдал им свои грузовики. Но оставалась еще часть долга. Эти деньги кредиторы хотели заполучить с тебя. У них, правда, не получилось. Мы их взяли, про них теперь можешь забыть. Но есть еще кто-то. Тот, кто дал твоему отцу те самые восемьсот тысяч наличными. И самое неприятное в том, что мы не знаем, кто они. Они никак себя не проявляют. Но обязательно проявят. Они придут к тебе, – Маркелов ткнул пальцем в направлении Полины, – и будут спрашивать, где деньги. Им просто некуда деваться. Им надо эти семь килограммов наличности вернуть. Они будут интересоваться тем самым чемоданчиком, о котором я тебя только что расспрашивал. Ведь они не знают, где искать. И начнут с тебя! Если тебя за сто тысяч отцовского долга убить хотели, то представь себе на минуточку, что с тобой сделают за восемьсот тысяч!