Семь кило баксов
Шрифт:
Она спустилась в ресторан. Села на улице, где были выставлены столики, а ветер нес от близкого моря шум волн и приятную свежесть, заказала себе фрукты. Официант принес апельсины, непривычно маленькие бананы и ярко-красную клубнику, а когда уходил, улыбнулся Полине. Ей эта улыбка показалась доброжелательно-ободряющей. И она снова подумала о том, что здесь все-таки не так уж плохо.
По крайней мере, ей нельзя возвращаться в Москву. Там на просторах родины затерялся чемоданчик почти с миллионом долларов, и по какому-то нелепому стечению обстоятельств по поводу этого чемоданчика к Полине возникли
– Они тут как бараны…
Услышав фразу на русском языке, Полина непроизвольно вздрогнула и обернулась. За соседним столиком сидели две туристки, женщины в возрасте под сорок.
– Тупые. Понимаешь? Я у него спрашиваю: где тут у вас базар? Ну, рынок в смысле. А эти киприоты, они как с Урала, честное слово. Сплошная темнота. Он стоит, глазами хлопает. Ну, я ему доходчивее объясняю. Где у вас все продается, мол. Где мандарины там, апельсины всякие. Ну апельсины-то ты должен знать! Я ему говорю: апельсины, оранж, говорю, оранж, ну даже я знаю, что оранж – это апельсин, а он стоит и улыбается дурак дураком. Хорошо, наши шли, русскую речь услышали, мне говорят: это вон туда, метров двести и за угол. Ты представляешь? Это рядом совсем, оказывается, а он не мог объяснить.
– Да, – согласилась вторая, отхлебывая пиво из горлышка бутылки. – Трудные люди. Хорошо, что наших тут много. А то хоть пропадай.
Она повернула голову и встретилась глазами с Полиной. Пару секунд длилась пауза, потом женщина спросила:
– Вы тоже из России?
Полина вежливо-виновато улыбнулась и произнесла с вопросительной интонацией:
– Excuse me…
Женщина улыбнулась в ответ, одновременно говоря своей подруге:
– Англичанка, что ли? Их тут как собак нерезаных.
Они несколько секунд бесцеремонно разглядывали Полину, после чего потеряли к ней всякий интерес.
Может быть, это и хорошо, что здесь много русских, думала Полина. Не будешь выглядеть белой вороной, можно затеряться, никто на тебя и внимания не обратит. А если потребуется, можно прикинуться иностранкой, как она это проделала только что, и чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности. Она поживет тут некоторое время, а очень скоро на Кипр вернется тетя Галя, и они вместе решат, как Полине жить дальше.
Расплатившись, Полина прошлась по набережной, где прогуливались киприоты, где звучала незнакомая уху речь, где кружили чайки…
И вдруг:
– Я хочу, чтобы он закончил здесь четвертый класс, а потом отправлю его в Краснодар к бабушке…
Две женщины прошли мимо. Одеты в спортивные костюмы, как и многие здесь, на набережной, на ногах кроссовки, обе в меру
– Вот здесь встань, – сказал по-русски парень с фотоаппаратом. – Чтобы море и вон тот корабль…
Его спутница щурилась на заходящее солнце и счастливо улыбалась. Наверное, совсем недавно прилетели на Кипр, чтобы провести здесь недельку. Устали ждать весну дома, полетели к теплу и солнцу.
Здесь слишком много русских. Полина прошла до конца набережной, обогнула угол дома. Впереди была небольшая бухта, пирс и разноцветные рыбацкие катера. У входа на пирс в застекленной будке скучал дежурный. Полина спросила у него по-английски, что это за место.
– Old port, – ответил киприот.
Старый порт. Здесь пахло рыбой. Рыбацкие сети были уложены в потрепанные сумки самых разных цветов. Пустынно и тихо. Людей не видно, только одинокий рыбак скучает с удочкой, склонившись над водой. Серый кот прошел мимо Полины, не проявив к ней интереса. Никаких звуков, кроме плеска волн и крика чаек. Спокойно и тихо.
Солнце садилось. До конца дня оставалось совсем немного. Полина на прощание кивнула дежурному, как старому знакомому. Он улыбнулся ей в ответ.
Справа от нее оставались набережная и ее отель, но она не свернула туда, в многолюдье она чувствовала себя напряженно, а пошла вперед, где за небольшим кругом, автомобильной развязкой, начиналась неширокая улица. Здесь не было людей, и казалось, что они давно про эту улицу забыли и не ходит тут никто, одна вот только Полина и забрела случайно. Снова прошел мимо кот, на этот раз рыже-белый, и его Полина тоже не заинтересовала. Она позвала его: «Кис-кис-кис-кис», он и ухом не повел. Наверное, тут у них как-то иначе обращаются к кошачьему племени.
Идя по улице, Полина вдруг вышла к строению, сложенному из крупных темных блоков и огороженному невысокой, но прочной оградой. Старые стены без единого окна возносились кверху, и холод исходил от этих камней. Мартовское солнце уже ушло, пустынные улицы старого города залили сумерки, краски поблекли, и бесплотные тени людей, живших здесь на протяжении нескольких последних столетий, казалось, бесшумно заскользили меж домов, спеша по одним им известным делам.
Полина отлипла от ограды и торопливо пошла по направлению к набережной. Громко стучали каблучки ее туфель. Единственные звуки среди пугающего безлюдья старых улиц.
Глава 26
1191 год. В сильную бурю корабль с Беренгарией Наваррской, невестой английского короля Ричарда I, более известного как Ричард Львиное Сердце, был вынужден пристать к кипрскому побережью в районе древнего поселения Аматус, которое возникло за тысячу лет до нашей эры, а за пять веков до описываемых событий было изрядно потрепано арабскими набегами. Остров уже принадлежал Византии, и византийский ставленник Исаак Комнин посчитал принцессу и ее спутников своей законной добычей, а бояться он никого не боялся, потому что к западу от Аматуса византийцами уже были выстроены укрепления, и Комнин и подумать не мог о том, что кто-нибудь решится пойти на штурм.