Семь кругов яда
Шрифт:
– Тебя что?
– ехидно поинтересовалась я. – Недавно лидер бросил? Ай-я-яй! Как он мог!
– Ну ты и колючка, принцесса, - вздохнул красавец. – Хочешь, я открою тебе секрет? То, что мы обсуждали, и то, что на самом деле прописано в договоре – это две совершенно разные вещи. И самое неприятное то, что Эврард тебе не все рассказал. Ладно, удачи тебе.
Маг исчез, а я прошла между деревьями и вышла на заросшую травой дорогу. Оглядевшись по сторонам, не увидев ничего подозрительного или пугающего, я двинулась в сторону добротных домов, прикидывая, что мужчины в таких случаях объясняют доходчивей. У них пальцев больше.
Войдя в черту города, я почувствовала запах костра, навоза и весь тот букет, который вызывает единственную ассоциацию со словом «деревня».
– Я ее первый увидел! – послышался голос откуда –то сбоку. – Она – моя!
Такое чувство, что я на сайте знакомств написала, что готова взять на содержание любого мужика.
– Не трогай! Товар помнешь! – снова послышался голос, я обернулась и увидела, как в меня летит шар, раскрываясь на ходу светящейся сетью. Метнувшись в сторону, я почувствовала, как меня накрывает и обездвиживает.
– Попалась! Сама пришла! – усмехнулся голос, а я увидела мужчину средних лет, вполне благообразного и прилично одетого, который потирал руки.
– Как думаешь, на сколько вытянет?
– Симпатичная. Даже как-то обидно. Я ее первый заметил, - заметил второй голос, а рядом появился молодой парень, сожалея о том, что не успел. – Если девственница, то ты можешь неплохо на ней заработать.
– Пустите меня! – возмутилась я, пытаясь вывернуться, но заклинание держало меня. – Это что еще происходит! Я кому сказала! Как вы смеете!
– Трепыхается, смотри-ка! – удивился тот, кто постарше. – Хм… Забавно...
– Да выруби ее! – фыркнул младший, пока вокруг меня собирались люди, обсуждая, что давненько не было идиотов, которые сами забредали на огонек. Топот ног, сеть, прижимающая меня к земле, не давая мне встать и полное ощущение беспомощности.
– Сейчас, клеймо свое поставлю. А то тут желающих, смотрю, хоть отбавляй! О цене подумаю. Не нравится мне, что он непокорная, - послышался голос «охотника». Мое плечо обожгло, но мне так и не удалось рассмотреть что там. – Ломать придется! Не любят покупатели дерзких! Помнишь, ту девку, которую сманили месяц назад? Ну та, которая прачкой работала? Что она на аукционе вычудила! В лицо плюнула новому хозяину! Пришлось убить. Брак, что тут скажешь. А ты…
Ко мне наклонились, глядя на меня равнодушными глазами.
– … послушай мой совет. Тише будь. Я предупредил. И тогда я подыщу тебе хорошего хозяина…
Странное чувство слабости, словно меня клонит в сон, овладело мной. Я пыталась разлепить глаза, боролась с ним, дергала плечами, но темнота наползала, постепенно отключая сознание.
Очнулась я в пустой комнате, где лежал матрас из соломы, стояли мисочка, словно оставшаяся после привередливой кошечки. Серые глухие стены, ни окна, ни двери. Я приподнялась, покачнулась и растерла затекшую руку. На руке красовались какая-то взязь букв.
– Проснулась? – послышался голос. – Слушай меня внимательно. Отсюда ты выйдешь только на аукцион. Об стены биться не советую. Каждая царапина или синяк снижает твою стоимость. Запомни это. Чем ниже твоя стоимость, тем хуже твой хозяин. Одну дуру до тебя пришлось отдать почти бесплатно, потому что она разбила миску и изуродовала свое лицо. А ведь она могла быть наложницей, а сейчас она убирает в лаборатории. Кому она сделала хуже? Не повторяй ее ошибок.
– Вы что тут людьми торгуете? – возмутилась я, сжимая кулаки.
– Люди – этот тот товар, который никогда не кончается, который никогда не падает в цене, и на него всегда есть спрос. Если есть спрос, то должно быть предложение. Маги торгуют людьми. Кому-то нужны подопытные, кому-то слуги, кому-то девушки для развлечений. Так что успокойся и жди, - усмехнулся голос. – Подходить к стенам не советую. Сиди и жди…
Сначала я сидела молча, пожираемая обидой и ненавистью. Когда внутреннее бурление достигло апогея, я встала и стала пытаться выбраться, шаря руками по стене. Стоило мне прикоснуться к сыроватым кирпичам, один из них засветился и на меня со всех сторон бросились чудовища, заставив внутренне съежиться от страха и ужаса. Настолько страшно мне не было никогда. Чудовища рвали меня на части, я чувствовала адскую боль и пелену, застилающую глаза. Я пришла себя на полу. На руках, где должны были остаться следы от когтей – ничего не было. Я была жива, здорова, только сердце бешенно колотилось, вспоминая скорую расправу над моим тельцем.
– Я смотрю, что ты не усвоила урок. Думаю, что тебя нужно будет дрессировать. На строптивых покупатели находятся редко, - заметил голос.
Я потеряла счет времени и ощущение пространства. На меня бросались чудовища, давили стены, обрушивался потолок. Сначала было страшно, а потом страха не было. Было какое-то сломанное равнодушие, отупение от призрачной боли, ощущение безнадеги и холодного и липкого ужаса. В редкие моменты я ловила себя на мысли, что так будет всегда. Без просвета, без надежды, без радости и счастья. Жизнь с этого момента вытянулась в длинную серую линию – кардиограмму, на которой рано или поздно попадется точка забытия. И мне уже все равно, когда она появится. Сегодня или завтра, сейчас или спустя много лет. Мои глаза смотрели в темноту, а темнота присматривалась ко мне. Даже голос, который я пыталась воспроизвести в голове, передавая непередаваемые интонации и плохо скрываемый сарказм, растворялся.
– Вставай! – приказали мне, а я послушно встала, снова глядя в одну точку.
– Иди вперед! – снова приказали, а я сделала несколько шагов. Звон в ушах, гул и слипшиеся в серую массу лица.
– Внимание господа и дамы! Давненько у нас не было такого поступления, но вы посмотрите! – звучал голос, а я смотрела на незнакомые лица, стоя на каком-то пьедестале. – Покорная, красивая, молодая и здоровая. Для увеселений и утех, для рабского служения, для украшения гарема, для уборки и готовки.
Кто-то кричал, звеня деньгами, кто-то фыркал, кто-то кому-то что-то доказывал. А мне было все равно, кто меня купит. Лишь отголоски чужого голоса звучали у меня в голове. «Кажды-ы-ый человек имеет свою це-е-ену!». А ведь он прав. У каждого есть цена. «Любого челове-е-ека можно купи-и-ить!». Да, любого. Ты был прав, Эврард. «Ты принадлежа-а-ала себе и сама была продавцо-о-ом. А сейчас ты принадлежи-и-ишь другому!». Я не знаю, что это за бред сейчас звучит в голове, но раздался крик: «Продано!» и к моему пьедесталу подошел красивый молодой темноволосый мужчина с грустными серыми глазами.