Семь лепестков
Шрифт:
Женя подумала, что это чувство было главным из того, что дал ей Ромка. Наши всегда побеждают. С того момента, как она надела себе на палец кольцо с бриллиантовым цветиком-семицветиком, она навсегда перешла в лагерь победителей. Женя могла — в приступе слабости или раздражения — жаловаться на жизнь, но в глубине души она знала: все ее мечты сбылись. Муж, прекрасная квартира, комфортабельная машина, уикэнды в Европе, отпуска на южных островах. Можно было еще завести себе ребенка, но это когда-нибудь потом. Она еще слишком молода, еще не все взяла от жизни.
Клуб назывался «Полет», и попала в него Женя случайным, чтобы не сказать таинственным образом. Два дня назад, сразу после того, как Рома улетел в Нижневартовск, FedEx принес ей заказное письмо. «Это круто — отправлять письма по Москве FedExом», — подумала она тогда. Письмо представляло собой сложенную пополам четвертушку тисненой бумаги. На внутренней стороне было напечатано приглашение на вечер в недавно открывшийся арт-клуб, а на внешней, рядом с тисненой эмблемой клуба, был изображен цветок, у которого остался только один лепесток. Предпоследний был уже оторван, ветер уносил его куда-то за пределы белого поля.
Цветок не то был нарисован от руки, не то — напечатан типографским способом. Женя задумалась. Пятый лепесток она оторвала полгода назад, во время случайной встречи с Альперовичем. Недавно, на дне рождения Бори Нордмана, он еще спросил ее — сбылось ли? Ну, конечно, ничего не сбылось. Детская магия перестает работать, когда ты становишься взрослой.
В центре клуба стоял большой самолет, играла незнакомая Жене музыка. Она попробовала потанцевать, но как-то не пошло. Протиснувшись к стойке, она заказала себе «Маргариту» и выпила ее залпом. «Зачем я сюда пришла?» — подумала Женя.
На самом деле она знала ответ: ей хотелось приключения. Отлетавший лепесток был еще одним, невысказанным, желанием — и это совпадение заворожило ее. Нет, теперь Женя уже не хотела ничего отыгрывать назад — она бы предпочла сохранить все, что получила, добавив к этому что-то, для чего трудно было подобрать слова.
В этот момент она увидела Леню. Толстый и неуклюжий, он стоял в центре танцпола, растеряно озираясь. На лице его словно было написано: «А что я здесь делаю?». Костюм мешковато сидел на нем, и он казался старше своих лет — или, может быть, он-то как раз и казался тридцатилетним, тогда как Женя все еще чувствовала себя года на двадцать три максимум.
Она окликнула его, но за грохотом музыки он ее не услышал. Женя поставила допитый бокал на стойку и стала пробираться к Лене, сквозь танцующих и подпрыгивающих людей. «Наверное, я все же старею, — подумала она, — в институте-то вон как отплясывала».
Неожиданно она почувствовала, что устала и уже не хочет никаких приключений. Хотелось напиться, а потом взять такси или попросить Леню довезти ее до дома, рухнуть в кровать, включить телевизор и уснуть. Каждый вечер она собиралась посмотреть какое-нибудь кино, из тех фильмов, что Рома покупал на видеодисках, огромных, как старые виниловые пластинки — но почему-то сон охватывал ее минут через пять после титров.
«Надо вернуться
Сидя за угловым столиком, они пили и сплетничали. Леня рассказал, как Наталья оставила Поручика без квартиры — и неожиданно для себя Женя испытывала одновременно чувство женской солидарности и верности старой дружбе. Наталья была молодец, но Борьку было жалко и поэтому она была мерзкая эгоистичная сука.
— Да, — сказала она в конце концов, — я всегда чувствовала: от женщины, которая так говорит, добра не жди.
Леня рассмеялся и привычным жестом поправил очки.
— А помнишь Лерку? — спросил он.
— Конечно, — ответила Женя, — она, кстати, должна приехать уже скоро. Она мне электронное письмо прислала на той неделе.
— Она была первая моя знакомая, которая ругалась матом. До этого я считал, что девочки таких слов вообще не знают.
— Да, Лерка была боевая, — без энтузиазма согласилась Женя и, словно вспомнив о чем-то, спросила: — это ты прислал мне приглашение?
— Нет, — недоуменно ответил Леня, — я думаю, это их пи-ар отдел всем рассылал. Хотя странная идея — рассылать приглашения FedExом. Обычно курьера отправляют.
— Ну ладно, — сказала Женя и, допив свою «Маргариту» (пятую? шестую?), поднялась и спросила: — Потанцуем?
Леня спратал очки в футляр и убрал его во внутренний карман пиджака. Играла какая-то медленная музыка, слова было уже лень разбирать. Леня танцевал на удивление хорошо, и Женя вдруг почувствовала, что вечер удался. Было так приятно плыть по алкогольным волнам музыки, не думая ни о чем, не волнуясь и не переживая.
Они вернулись к столику.
— А ты не знаешь, Маша так и останется в Англии? — спросил Леня.
— Не знаю, — сказала Женя, — Володя ничего об этом не говорил. Но вроде ведь дела у него наладились?
— Да, конечно, — ответил Леня, — все хорошо. Мы чудесную схему сейчас разработали…
— Да, Ромка мне говорил что-то… я, вроде, тоже туда подписана.
— Но, похоже, Машке там просто больше нравится, — сказал Леня.
Женя пожала плечами. Она не любила Лондон, находя сам город сырым и тусклым, англичан — неоправданно снобистскими, а хваленую моду — слишком плебейской.
— Кто бы мог знать, что так все кончится, — вздохнул Леня, — только ты с Ромкой и осталась. А Володька ведь как Машку любил, а?
— С возрастом это проходит, — пошутила Женя, — впрочем, ты ведь никогда не был женат?
— Слава Богу, — ответил Леня, — то есть я хотел сказать, это потому что Ромка меня опередил, — поправился он.
Женя рассмеялась и потрепала его по щеке.
— Не завидуй так уж сильно, — сказала она.
Садясь в ленину «вольву», Женя поняла, что совсем уже пьяна. «Зачем я, все-таки, столько пью?» — пробормотала она. Впрочем, это было все еще приятное опьянение, что-то обволакивающее, мягко баюкающее.