Семь миллионов сапфиров
Шрифт:
– Скажи-ка мне, кто открыл Анализ?
Он подходит к моей парте. Я начинаю ерзать на стуле. Но говорит он не со мной, а со смуглым мальчиком, моим соседом, который нервно грызет ручку. Обычный неприметный парнишка. Он замирает и испуганно смотрит на учителя.
– Я спрашиваю тебя, маленький грызун.
Все начинают смеяться, но учитель резко вскидывает руку, и в воздухе повисает тишина.
– К-к-клаусс М-мерхэ, – заикаясь, отвечает мальчик.
– Ха, заика, – шепчет кто-то.
– Тсс! Наш грызун ответил верно, – усмехается учитель. – Это случилось шестьдесят семь лет назад. Так
Все утыкаются в тетрадки, записывая сей драгоценный факт. И я тоже.
– Как тебя звать, грызун?
– Ж-ж-жорж П-перье, – мямлит мальчик. По его лицу видно, что он готов провалиться на месте. Я слышал, однажды он получил класс «Д», и это моментально вылечило его заикание. Не такое уж это и чудо, если после Анализа многие встают из инвалидного кресла. По крайней мере, так пишут в газетах.
Мне безумно интересно. Я как щенок, жадно лакающий молоко из блюдца. Я впитываю все, что слышу в школе, и вот что я узнаю. Оказывается, время смерти корректно называть «датой Х», а сам Анализ – символом «А1». Он умеет предсказывать даже несчастные случаи. Гениально же. «Его сила колоссальна, – загадочно говорят учителя. – Люди несведущие называют его черной магией и грязным колдовством, но это – чистая наука». Я узнаю, что официально гарантируется достоверность А1 в девяносто девять процентов. Это означает, что он ошибается лишь в одном случае из ста, объясняет учитель. Как правило, это случается из-за сбоя в программе или же мимолетной халатности в работе лаборатории. Человеческий фактор.
Нас в обязательном порядке заставляют зубрить биографию Клаусса Мерхэ. Я вижу его портреты в кабинете отца, на школьных стенах и даже в церкви. Он выглядит как сумасшедший ученый. Взгляд острее кинжала. Черная кожа. Лысый череп блестит, как огромное шоколадное яйцо. Но больше всего приковывает внимание белоснежная бабочка, восседающая на короткой шее.
Нам втолковывают, что религия преобразилась, и это – обновленное, эзотерическое христианство. «Мерхианство», – проникновенно говорит учитель теологии. Я узнаю, что в мемуарах Мерхэ дана трактовка евангельского текста, найденного в Палестине почти сто пятьдесят лет назад. Там сказано о том, что однажды Господь наш всемогущий приоткроет перед людьми дверцу, за которой спрятана великая тайна жизни. А в одном месте (глава шестая, стих третий) прямо написано, что эта тайна составляет знание «времени конца своего».
И вот это случилось. Открытие Мерхэ ознаменовало вступление человечества в новую эру. Ее назвали очень оригинально – Эра Анализа. Возможно, даже переборщили. И пусть церковь Ватикана отрицает ее, но, очевидно, они заблуждаются, ибо «только слепой не увидит в А1 божественного откровения». Средняя продолжительность жизни на острове составляет девяносто восемь лет, и это больше, чем в любой другой стране! Потому что мы избраны. Но об этом потом.
«В современном понимании смерть играет более значительную роль, нежели во времена Эры Неведения, – говорил изобретатель Анализа. – Каждый из нас обладает неприкосновенным запасом времени. Неважно, кто ты – богач или нищий, хитрец иль слабоумный – ибо существует сценарий, избежать которого не дано даже правителям мира».
Нам вдалбливают в головы, что люди рождаются с неравными ролями. Так написано в прославленных мемуарах. Разный запас времени определяет разную категорию человека. Его будущий класс. Это похоже на карму, о которой говорится в восточных религиях. Те, кому отмерено меньше, являются в основном «проходными звеньями» эволюции, несущими своей жизнью скромный, незначительный смысл, и наоборот. Иногда я прихожу в кабинет отца и беру из шкафа пособия Мерхэ. В них разжевывается эта непростая теория, но я мало что понимаю, хоть и хочу казаться умнее. В школе нам все подробно объясняют.
– Итак, мои милые детки, – диктует все тот же «медно-рыжий» учитель. – Существует пять классов эйорхольцев. Начинается все с класса «А», который в народе именуют как «агнцы». Это люди, чей запас времени на данный момент составляет менее пяти лет. Но бояться нечего – милостивый Эйорхол приютит и накормит каждого, – улыбается он.
Я где-то прочитал, что в Самшире, громадном детском доме на севере острова, воспитываются нежеланные малыши низших классов, а также дети, родившиеся у агнцев. Проще простого. Их отбирают у родителей, и лишь представители высших классов имеют право усыновить такого ребенка.
Довольно часто родители, свято верящие в А1, делают его своему чаду сразу после рождения или же в первые годы жизни: в семье воинов – мечтают о господине, в семье господ – о долгожителе, и так всегда, ибо увидеть смерть собственного ребенка – это худшее, что может случиться.
Однажды я узнал, что существуют даже хитрые врачи-шарлатаны, которые продают препараты якобы для предотвращения зачатия агнца. Иногда А1 делают зародышу прямо в утробе матери, и беспринципные мамаши немедленно соглашаются на аборт, если выясняется, что ребенок класса «А». Бывает, что мать сознательно рожает агнца, часто не имея моральной силы, чтобы совершить «дьявольскую операцию», а после избавляется от порочного младенца, отдав его в Самшир…
– Почему именно «агнцы»? – спрашиваю я, на что учитель молниеносно отвечает:
– Потому что все агнцы – седые как овцы и так же блеют от страха!
И по привычке усмехается.
Выходит, человек неспроста рождается с маленьким запасом времени. Это как наказание за грехи в прошлых жизнях. Все, что ты делал плохого, обязательно тебе аукнется. Такие мысли проносятся в моей полупустой детской головке. Поэтому одному отмерено прожить всего двадцать лет, а другому – все сто.
– Но ведь я не седой, – говорит мальчик по имени Перси, уже имеющий класс «А». Я помню, что он коллекционировал стекляшки и, когда вдруг незаметно исчез, от него осталась только двухлитровая банка, светившаяся на солнце разноцветными огоньками.
– Потому что ты еще не в полной мере осознал, что по тебе могила плачет. – От этих слов Перси начинает хныкать. Учитель безжалостен.
– Никогда не доверяйте агнцам! – восклицает он. – Они опасны и способны на что угодно. Многие из них безумны.
Учитель закатывает левый рукав рубашки, и мы видим на плече розовый уродливый шрам в форме буквы «S». У меня ползут неприятные мурашки.
– Это сделал один из них. Он решил, что судьба поступила несправедливо, дав ему месяц жизни, а мне почти тридцать лет.