Семь миров: Импульс
Шрифт:
— Что ты, тулонец, делаешь здесь? — наконец-то произнес он.
— Я сам себя спрашиваю, — улыбнулся Марсий. — Вытираю крамовскую кровь, что вы пролили.
Пациф на шутку эту совсем не отреагировал. Марсий понял, что погорячился с ответом и решил сказать ему все честно.
— Крамы пленили меня и использовали мой дар видеть спасительный мир, чтобы получить его координаты.
Пациф с непониманием сдвинул брови.
— Ты ведь знаешь, почему пацифы напали на крамов? — спросил его Марсий.
— Я выполнял приказ! —
Марсий кивнул. Верхушка Пацифы никогда не посвящала в свои планы простых смертных.
— А ведь причина была! — подключилась Атла и поднялась. — Мы летели на поиски мира, подходящего для жизни людей. Семи мирам грозит опасность. Предстоит переселение.
— Мы думаем, император велел перехватить у крамов координаты, — продолжил Марсий.
— Замолчи! Ты не достоин говорить о нем! — неожиданно резко приказал пациф.
Марсий извинился. Обсуждение поступков великого правителя в глазах пацифа было оскорблением.
— Прошу прощения. Я знаю, как пацифы чтят своего правителя, но мы лишь хотим объяснить тебе ситуацию.
— Как твое имя? — спросила Атла.
— Вам это знать не обязательно, — ответил человек из сферы.
— Хорошо, тогда только по делу, — произнесла она.
Найти общий язык с этим пацифом было сложно, как они и предполагали.
— Очень простой расклад. Если ты не поможешь нам в пилотировании, то мы все погибнем, — пояснила она.
— Это я уже понял, — ответил он.
— Я знаю, как это выглядит, кажется, что мы схватили тебя в плен. Но поверь, ты не в плену! Будь с нами на равных, — произнес Марсий.
Пациф был похож на разумного человека. Он был крайне упрям, но в смекалке ему нельзя было отказать.
— Мы хотим продолжить экспедицию к спасительному миру, — уточнил Марсий. — От тебя нужно согласие стать ее участником.
— Как долго это займет? — холодно спросил он.
— До двух лет! — ответила Атла. — Но в итоге ты получишь то, что так хотели раздобыть твои собратья.
— Я вам не верю, — произнес пациф. — Я все еще жив только потому, что вам нужен третий пилот для спасения собственных шкур, если бы не это, вы пристрели ли бы меня точно так же, как и других!
— Да, — честно ответил Марсий, — так же, как и ты пристрелил бы нас прямо сейчас, если бы не знал, что без нашей помощи тебе отсюда не выбраться.
Пациф кивнул и продолжил:
— Вы хотите использовать мою помощь, чтобы найти спасительный мир, а после обещаете просто отпустить, отдав координаты?
— Нам будет нужна твоя помощь и после того, как мы найдем спасительный мир! Мы не сможем вернуться без тебя в Семь миров! Нам нужно держаться втроем всю дорогу до спасительного мира и обратно до Семи миров, — сказала Атла.
— Иначе говоря, — уточнил пациф, — вы подтверждаете то, что критический момент наступит в самом конце нашего пути? Тогда, когда мы перестанем нуждаться друг в друге?
— Вероятно, но до этого момента нужно еще дожить, — уточнила Атла.
— Я в курсе, — произнес пациф. — Только пытаюсь сейчас решить, стоит ли доживать до этого момента?
— Хочешь убить нас прямо сейчас, потому что не веришь, что сможешь убить нас по возвращении? — спросил Марсий.
— Именно! — признался пациф. — Расчет прост. Я убиваю вас сейчас, двух опасных врагов моего мира, но умираю сам. Вероятность успеха — сто процентов. Или я живу еще два года с вами и надеюсь, что по возвращении успею прикончить вас быстрее, чем вы попытаетесь прикончить меня. Вероятность успеха — тридцать процентов. Ответ очевиден!
— В своих расчетах учитывай, пожалуйста, что я и крамовка — тоже враги друг другу, — с сарказмом уточнил Марсий. — Ты оскорбляешь меня, говоря о нас как о команде, — он показал рукой на себя и на Атлу.
— Что же, если так, то в конце она будет желать убить тебя и меня, ты будешь хотеть убить меня и ее, а я сделаю все возможное, чтобы убить вас. Потому что все мы прекрасно понимаем, что, если мир тот и впрямь спасительный, никто никого просто так с координатами не отпустит. Мы солдаты!
Марсий внимательно слушал пацифа: его откровенность и прямота ему очень нравились. Этот тип общения подходил ему гораздо больше, чем лживые улыбки крамов. Пациф был прав.
— Я должен признать, ты мне очень нравишься, пациф, — неожиданно произнес Марсий.
Пациф незаметно приподнял бровь.
Марсий продолжил.
— Все, что ты говоришь, верно, но ты ведь понимаешь, что можешь подарить себе еще два года жизни, и… — Марсий сделал многозначительную паузу, — есть еще целых тридцать процентов вероятности, что победишь именно ты!
— Да, — подключилась Атла, — смотри на это как на турнир, если тебе так хочется.
— А как на это смотришь ты? — с прищуром спросил ее пациф.
— По-другому. — призналась Атла. — Я не могу с точностью до процентов рассчитать вероятность своего успеха. Я не могу предугадать, что случиться с нами в полете. Я действую по ситуации, не планируя так далеко. Но между жизнью и смертью я всегда выбираю жизнь!
Пациф кивнул и перевел свой взгляд на Марсия.
— А ты?
— А я просто очень хочу найти этот мир, — признался Марсий. — Летим!
Пациф задумался, сомнение выразилось на его лице. Положение могло спасти лишь присутствие больших амбиций, авантюризма и любопытства в нем. Марсий был уверен в его ответе, он знал, что солдат, опередивший весь свой взвод, так лихо уворачивавшийся от выстрелов, способный дерзить крамовской жрице и тулонскому воину, всеми этим качествами обладал.
— Я согласен, — произнес пациф, — но с условием: я бы хотел, чтобы во время пути контакт между нами был бы минимальным.