Семь мужей для избранной демоном-драконом
Шрифт:
— Мило? — он приподнял брови и улыбнулся краем рта. — В следующий раз украшу подарок черепами. Мертвые короли не могут быть милыми.
— Ладно-ладно, — я подняла руки вверх, сдаваясь. — До милого тебе еще очень далеко.
Но сердце у тебя все-таки есть.
28. Передышка
Поднявшееся над холмами солнце медленно катилось к зениту. Я сидела на белом песке, задрав платье до колен, и жмурилась ясному летнему дню. Морские волны с шумом накатывались на берег всего в метре от меня, смягчая своим извечным ворчанием резкие крики кружащих над гаванью чаек.
Одна из них приземлилась неподалеку, клюнула водоросль и, склонив голову, уставилась на меня любопытным черным глазом. В нее тут же полетел мелкий камешек. Мэйрис не мог похвастаться меткостью, поэтому бросок прошел мимо цели. Впрочем, этого хватило, чтобы птица издала недовольный звук и с хлопаньем крыльев улетела прочь.
— Мэйрис, — с осуждением произнесла я. — Нельзя так.
— Почему-ур? — удивился кот, продолжая за спиной играть моими волосами. — Она же таращилась. Все птицы таращатся и подглядывают, а эти еще и галдят. Не люблю их.
— Я тоже, — согласился Сокол. Он сидел по левую руку от меня, погрузив ноги в закатанных штанах в теплый песок. Распахнутая льняная рубашка, как и в наше первое знакомство, открывала широкую загорелую грудь. — Чайки жесткие и невкусные. Как ни готовь, все одно — дрянь выходит.
— Изверги, — тихо сказал Эл, устроившийся на песке справа от меня.
— Это ты просто в штиль среди моря не застревал, — беззлобно ответил Сокол. — Тогда бы тебе даже эльфятина не казалась чем-то плохим.
— Хорошо, что Лесное королевство далеко от моря, — пробормотал тот.
«Норвежец» громко и открыто рассмеялся, а затем лег на спину и продолжил жевать стебелек сорванной травинки. Рядом матово поблескивала рукоять меча в ножнах.
Мою охрану усилили. К счастью, в ее основной состав входили все, кто развалился вокруг меня на морском берегу и нежился на солнышке. И пусть мы со стороны представляли разношерстную компанию: крепкий полураздетый «норвежец» со свежим загаром; белокожий эльф в длинной тунике, узких штанах и высоких сапогах (и как он во всем этом не потел?); тощий босой оборотень в модной расшитой рубашке, из-под которой торчал пушистый кошачий хвост, — я всех их уже хорошо знала.
Правда, был еще Фаудо. Он присутствовал не всегда — они чередовались с Соколом. Кажется, их раздражал один лишь вид соперника. Темпераментный «испанец» даже забывал сыпать в мою сторону бесконечными комплиментами, когда можно было наградить Сокола хитровыдуманным обзывательством.
Остальные, похоже, решили взять с них пример. Спорили Арис с Микки, Сокол с Элом, Мэйрис со всеми подряд…
Впрочем, несмотря на постоянные переругивания между верными стражами, почти все из которых явно надеялись со временем войти в список мужей, свою задачу они выполняли на отлично. С момента происшествия у Оси миров прошло несколько дней, убийцу так и не вычислили, но нападения не повторялись. Я как будто получила передышку от беспокойств.
За это время я успела переехать в другой дом. Это предложил Дамиан, а я не увидела причин отказываться. Наоборот, так было лучше. Вместо небольшой спальни, которая в последнее время становилась все более тесной с учетом наших расширяющихся собраний, мне выделили целое здание. В двухэтажном каменном особняке нашлась отдельная комната для всех, и еще оставались свободные.
Самое главное — улица, на которой он стоял, спускалась к пляжу. Полоска золотистого песка была узкой, недалеко отсюда начинался причал с рыбацкими лодками, и время от времени мимо пробегали играющие дети или проходили, косясь на нас, люди. Однако мне хватало и этого. Не волновало меня даже то, что изредка ветер доносил запах рыбы, которую некоторые рыбаки разделывали прямо на берегу.
Я никогда не была на море. Тем более на таком — с чистейшей водой, настолько прозрачной, что можно было далеко отойти от берега и все равно прекрасно видеть дно. Здесь постоянно плескалась рыба, а однажды к берегу подплыла зеленоволосая русалка, поглядела на нас и уплыла, сердито шлепнув хвостом по волнам.
Я предположила, что мы испортили ей свидание с молодым рыбаком. Сокол смотрел на вещи более прагматично. Выяснилось, что русаличий народ иногда приторговывает потонувшим в шторма вместе с кораблями добром. Делают они это нелегально, в обход пошлин, сбывая дорогие штучки напрямую ушлым купцам из людей. Поэтому и свидетелей побаиваются — чтобы никто не сдал их страже, а та не прикрыла прибыльный бизнес.
Сокол, естественно, выражался не так. Это я уже переиначивала в уме на более привычные мне выражения. Дамиан обновил мысленный переводчик — оказывается, в моей голове действительно так покопались в тот день, что нарушились другие заклинания. Оно снова работало на ура, но переводило все таким же немного старомодным языком, как и раньше.
Просто я вдруг поняла, что все больше и больше привыкаю к этому миру, его обычаям, взбалмошным женихам, и внезапно испугалась. Не забуду ли я родную речь, сленг — «фразочки», как их называла Дарья, — и тому подобное, на чем раньше держалась моя обычная жизнь? Как тогда потом возвращаться после всех здешних русалок и магии? Заново привыкать к серым студенческим будням, как к чужому миру?
А может, и не возвращаться вовсе.
Я собрала горсть песка и пропустила его между пальцев, наблюдая за тем, как сыплются песчинки.
Нагретые солнцем, приятные. И волны так успокаивающе бьются о берег. И Эл с Соколом ругаются на самом деле по-доброму, без настоящей ненависти друг к другу. И даже больно щиплющиеся в воде медузы не бесят, а напоминают о том, какое здесь все живое.
И Дамиан не злой. Он всего лишь пытается меня защитить от угрозы, которая оказалась совсем не призрачной.
Почему-то этот факт — про демона-дракона — казался одним из самых важных.
«Шурх-шурх», — зашуршала позади увязающая в песке обувь. Никто из моих верных стражей не схватился за оружие, только Сокол приветственно помахал рукой. Значит, свои. Судя по размеренности звуков, Арис. Только он ходил так, словно специально отмерял длину шагов, чтобы те были одинаковыми.
Когда на песок рядом опустился темноволосый юноша со жгучими карими глазами, я улыбнулась, радуясь одновременно и его появлению, и своей догадке. Он тоже слегка улыбнулся в ответ. Сегодня Арис из-за жары был одет чуть менее строго — в рубашку более светлого синего оттенка с расстегнутым воротом. Но пальцах, как обычно, красовались чернильные пятна, свидетельствующие о том, что он упорно работал.