Семь мужей для избранной демоном-драконом
Шрифт:
— Прости, девочка. Понимаю, что ты устала, но мне нужно, чтобы ты встретилась с темным эльфом. Залечил бы твою ссадину сам, но мертвецам недоступна магия исцеления, поэтому дождемся лекаря и пойдем. Тебе нужно помочь, пока он не пришел?
Я оцепенело помотала головой.
— Спасибо, не надо, надеть другое платье я и сама могу.
— Хорошо, — в его тон вернулась привычная прохладность. — Я подожду снаружи.
Когда он вышел, я откинулась на спинку кровати и только тогда позволила себе немного расслабиться.
Дамиан вроде бы не сказал ничего особенно страшного. Не угрожал, не матерился. Но отчего-то каждое его слово припечатывало не хуже упавшего на голову кирпича.
Я аккуратно сняла с плеч живое полотенце и сползла с кровати. Мне совершенно не хотелось идти на встречу с темным эльфом, чьему народу Эл и Фаудо дали настолько нелестное описание, однако и перечить демону-дракону я не осмелилась бы. Тем более после того как он рычал, что я его избранная.
Интересно, он действительно считает меня своей или это фигура речи? Я рассеянно перебирала платья в поисках самого удобного и некстати вспомнила, что все они подарены Дамианом. Может, откуда-то отсюда — из собственнических замашек — растут ноги и у всех его ограничений?
Я знала наверняка лишь одно. Если меня не сможет защитить он, то не сможет никто. А значит, и бояться темного эльфа, пока рядом демон-дракон, нет смысла.
Быстро переодевшись, я решительным шагом вышла из комнаты.
— Я готова, Дамиан. Можно не ждать лекаря. Веди к эльфу.
27. Темный эльф
Темница находилась недалеко, в отдельном приземистом и невзрачном здании. Она выглядела более древней по сравнению со дворцом — а может, ее нарочно такой сделали. Тюрьма же и должна выглядеть мрачной, чтобы туда никому не хотелось попасть.
Похоже, замысел работал. Судя по пустым помещениям внутри, пользовались ей нечасто. В бедно обставленных комнатах и коридорах с серыми каменными стенами нам встретились лишь несколько стражников, и я не заметила, чтобы в камерах за толстыми дубовыми стенами кто-то сидел.
— А где пленники? — додумалась я спросить у Дамиана, который шагал впереди.
— Их слишком затратно содержать, — бросил он на ходу. — Преступников мы казним на месте.
Кажется, стало холоднее. Я сжалась и обхватила себя за плечи. Виновата в этом была, естественно, въевшаяся во многовековые камни темницы сырость.
Наш сопровождающий — суховатый алавирец с побитым оспой лицом, который нес факел, — отчего-то хмыкнул. Он тут же сдавленно забулькал, когда Дамиан кинул на него косой взгляд. Затем демон-дракон посмотрел на меня и вздохнул.
— Это шутка, девочка. Город давно разросся, и мы теперь держим преступников в другом месте. Зачем мне убийцы, воры и насильники под окнами собственной спальни?
— Ясно, — пробормотала я.
Первая версия тоже выглядела вполне правдоподобной.
Стражник довел нас до длинного помещения. «Пыточная», — поняла я. Вон и стол со специальными ремнями для рук и ног, «железная дева», деревянный «запор» с отверстиями для шеи и запястий, еще какие-то приспособления неизвестного предназначения. Огни факелов бросали отсветы на железные инструменты, закрепленные на стенах. Что в банках и ларцах на широкой полке, знать вообще не хотелось. Надеюсь, не сушеные уши, которые палач собирает на память о жертвах.
— Можешь сесть, если хочешь, — Дамиан указал на стул, стоящий напротив одного из двух углублений-камер в пыточной.
В отличие от предыдущих камер эта была отделена не дверью, а решеткой. Видимо, здесь держали тех, кого в скором времени собирались пытать, чтобы они могли наблюдать за подготовкой жутких инструментов и слышать крики терзаемых товарищей. Наверняка это ломало психику не хуже самих пыток. Я вот уже сто раз пожалела о том, что пришла, хотя разложенные на небольшом столике ножи и раскаляющиеся в пламени камина щипцы предназначались не для меня.
Света в помещении не хватало, чтобы рассмотреть, кто за решеткой. Казалось, что там вообще никого нет, одна мгла.
Я нерешительно опустилась на сиденье. Надеюсь, Дамиан понимает, что делает, и оттуда на меня не будут кидаться или плеваться.
Демон-дракон встал за моей спиной.
— Я привел избранную, Хейс. А теперь повтори ей то, что рассказал мне.
Из темноты на свет резко выступил мужчина, схватившись ладонями за прутья и заставив меня вздрогнуть. На светло-сером, цвета наступающей грозовой тучи лице сверкали пронзительно яркие глаза. Густые черные волосы лежали копной и закрывали острые уши, даже более длинные, чем у Эла. По лбу, высоким скулам и узкому подбородку вился причудливый узор татуировки. Он повторялся и на темной облегающей одежде, благодаря которой эльфу удавалось слиться с тенями.
«Красивый», — отметила я. Как Эл, только словно вывернутый наоборот.
— Избранная… — эльф в усмешке изогнул тонкие губы. Голос у него был хрипловатый, как будто немного простуженный. Сексуально, однако, пусть даже мне не слишком понравился его пренебрежительный тон. — Ты сам в это веришь, король?
— Конечно, потому что это я ее выбрал, — отрезал Дамиан. — Не испытывай мое терпение и начинай говорить. Иначе мне придется все-таки опробовать на тебе те щипцы.
Рот эльфа снова искривился — теперь уже в другой, совсем не веселой гримасе. Я кашлянула.
— Вы знакомы?
— Не лично, — мрачно ответил Дамиан. — Хейс Сэссашарес — ученик одного из самых уважаемых магов среди темных эльфов, или благословленных эльфов, как они предпочитают называть себя сами. Вернее, он был учеником Ласса.
— Старик давно уже не мог научить меня ничему новому, — пожал плечами эльф.
— Удивительно, а я слышал, что он выгнал тебя взашей из-за дурного и буйного нрава.
— Многие ли из учителей легко признаются, что их превзошел один из учеников?
Эльф оскалился, глядя на демона-дракона сквозь решетку. Не знаю, как там со способностями к магии, а за словом в карман этот парень точно не лез. Впрочем, и Дамиан был не промах.
— Гораздо больше никчемных учеников, открыв для себя лишь азы знания, вдруг решают, что они лучше своих учителей и учиться им уже незачем, — парировал он. — Хватит словоблудства, эльф. Я только что связался с твоим бывшим наставником по палантаэру. Благодари богов, что он подтвердил твою историю. В ваших разногласиях насчет ухода из ученичества разберетесь сами, но предупреждаю: тебя я вижу впервые, а Ласса уважаю почти безмерно, потому что обязан ему воскрешением из мертвых.