Семь нот молчания
Шрифт:
Однако встреча с мачехой состоялась гораздо раньше. Даже раньше дня рождения. Регина сидела в автомобиле, нервно позвякивая ключами.
– У меня есть знакомый травматолог. Думаю, лучше сразу к нему? – И потом без перехода: – Девочка, ты как? Не волнуйся, танцевать будешь.
Господи! Как будто она дура и ни разу не подворачивала ноги!
Лиля откинулась на сиденье и закрыла глаза. Совершенно абстрагироваться от разговора отца с его женой не получалось. Но сейчас они пели об одном: технику безопасности нарушила школа, халатное отношение недопустимо в
Глеб молчал всю дорогу в такси. Сидел напряженно и думал о том, что сказал матери в больнице. Вроде бы ничего лишнего. Просто накопилось… вся эта забота, опека. Он же не стал младше, не разучился самостоятельно что-то делать. А мать, дай ей волю, начнет снова его с ложечки кормить.
Хорошо, что она сейчас молчит. Обиделась. Потому что заново слушать весь бред, которым ее напичкал врач, тяжко.
У подъезда сказал:
– Дай мне ключи.
– Я же с тобой зайду.
– Чтобы завести меня в квартиру? – Протянул руку. – Дай мне ключи, пожалуйста. Ты останешься покурить. Я сам вызову лифт и поднимусь на четвертый этаж, открою квартиру. Мне не пять лет.
– Длинный ключ – от верхнего замка, короткий – от нижнего.
Мать нехотя передала связку.
– Соображу. – Юноша медленно сделал несколько шагов вперед, мысленно молясь, чтобы не споткнуться; миновав пару ступенек перед дверью, обернулся к матери. – Тебе надо вернуться на работу.
Не дожидаясь возражений или согласия, зашел в подъезд. Резкий запах ударил в нос: пыль, кошачья моча, грязные стены и все съестное, что вздумали варить местные домохозяйки в этот час. В прежнем доме пахло по-другому. Там преобладали ароматы дорогого парфюма и чистоты, запахи квартир не выходили за порог. Конечно, там было элитное жилье. А здесь обычная панелька.
Ничего. Привыкнут. Все.
Глеб поднялся по лестнице, опираясь на липкие от чужих рук перила, вызвал лифт. Тот спускался долго, дребезжа и пощелкивая.
Мать курила. Запах дыма вливался в общую мешанину, органично в ней растворяясь. Еще немного, и раздастся цокот каблуков, начнутся уговоры и нравоучения…
Лифт подъехал. Последний щелчок. Створки разошлись.
А если внутри нет пола? Кабина не приехала? Кошмар зрячего детства. Юноша шагнул вперед. Пока нащупывал кнопку, послышалось:
– Подождите, пожалуйста! – Тембр показался знакомым. – Спасибо! Мне пятый!
Пахнуло легкими девичьими духами. Сестра Ляли?
– Мне раньше выходить. – Глеб нажал на свой этаж и произнес то, о чем еще вчера промолчал бы: – Простите, но вы так громко поете. Не могли бы вы делать это тише?
– Чего? – Она наверняка подумала, что чего-то недопоняла или ослышалась.
Юноша повторил, подумав про себя, что со слухом у соседки явные проблемы.
– Я, кажется, пою в своей квартире. Могу делать это, как захочу! А если вам не по душе мой голос, найдите другой дом или, еще лучше, поселитесь на
– Я обещаю подумать над вашим предложением, но и вы примите к сведению мою просьбу. – Он вышел из кабинки.
Сестра Ляли поехала выше. Открывая дверь, он слышал ее сердитые шаги и резкие движения этажом выше. Она буквально ворвалась в свою квартиру.
А юноша перешагнул порог медленно. И бессильно опустился по стене на пол. Все достали. Все достало. Но если тебе не нравится что-то в мире, начни меняться сам.
Элла стрижом влетела домой, со всего маху хлобыстнула дверью, бросила сумочку на полку и скинула туфли так, что один оказался за метр до кухни, а другой отлетел под шкаф. Этот псих из лифта просто взбесил! Надо же, а казался таким миленьким!
Девушка перешагнула через кучу обуви, даже не заметив, что сегодня ее заметно больше, чем обычно. Поэтому присутствие дома мачехи и отца оказалось для Эллы сюрпризом. Они сидели на диване, пялясь в телевизор. Почти синхронно обернулись и сказали:
– Привет! Как дела?
В любой другой день это показалось бы прикольным. Но не тогда, когда тебе нахамили.
– Супер! – рявкнула Элла. – Не видно, что ли? Цвету и пахну!
– В таком случае очень за тебя рад, – тихо отозвался отец.
В его интонации слышались отдаленные раскаты грома. От этого Элле стало еще хуже. Она плюхнулась в кресло и разрыдалась. Чем больше сейчас размажется туши, тем лучше!
– Прикинь, в этом мире столько уродов! Невозможно на свой этаж подняться, чтобы кто-то настроение не испортил.
– Что-то случилось, Эллочка? – участливо поинтересовалась Регина.
– Я давно предлагал переехать к нам. Гораздо ближе к учебе для обеих, – прокомментировал в тот же момент папочка.
Кажется, они решили доказать, что живут с одним мозгом на двоих. Интересно, а где Лилька? Кто-то же впустил этих сиамов в дом?
– Ну, до учебы мы на авто добираемся. Очень удобно. И вас не стесняем. Это сейчас машина сломалась, приходится на автобусе ездить.
Элла попыталась придать голосу ласковую интонацию. Может, отец не заметит, что она перевела разговор с хамства в лифте на сломанную машину со вполне определенной целью.
– Я пришлю Михалыча. Он отгонит авто, – подчеркнул отец последнее слово, – в сервис, и вернет к утру.
– Пасиб-пасиб-пасиб! – запрыгала Элла, мысленно чертыхаясь: лучше бы перевел деньги на ремонт, а она сама разобралась бы, как потратить и где сэкономить.
– Но не за твое поведение, – буркнул отец.
– Эдуард! – шикнула Регина.
– Надо повозить сестру в школу и из школы.
– С чего бы это? У нас может расписание не совпадать. – Элла мгновенно забыла, как буквально пару минут назад уверяла, что они обе добираются по утрам на машине.
– Постараешься, чтобы совпало. – Отец шлифанул дочь насмешливым взглядом.
Мачеха, мило улыбнувшись, пояснила:
– Лилечка сегодня получила травму. Вывих. Пару недель придется походить в гипсе, чтобы сустав полностью восстановился.