Семь нот молчания
Шрифт:
Невольно опасаясь, что тоже может наткнуться на нечаянно забытую коробку, он миновал комнату и дотронулся рукой до косяка. Присел.
– Живы? – Вот сейчас уже даже страшно было не услышать ответ. Глеб не знал, что делать, если тут уже труп.
Гость дернулся, выдав свое местонахождение. Юноша схватил его за ногу: тонкая щиколотка, приятные на ощупь носочки, мягкая джинсовая штанина. Все-таки нянька? И кажется, не старая тетка, а довольно молоденькая. Пахнет легкими духами.
Глеб нащупал полку и убрал ее с гостьи.
– Хватит уже молчать, может? Слушать я в состоянии.
Впрочем, он сомневался,
Юноша невольно повторил свой вопрос вслух.
Боже! Какой догадливый! Не прошло и часа. Хотя часа как раз еще не прошло.
– Тебя наняла моя мать?
Лиля активно замотала головой, надеясь, что не заработает сотрясения, а парень ощутит движение.
– Нет. Не так. Если наняла, стукни дважды, если нет – один раз.
Надо же, умный. Девушка стукнула в пол.
– Здорово. – Показалось или в его голосе действительно послышалось облегчение? – И как ты тут тогда очутилась?
Видно, с выводами поторопилась. Тупой. Как Лиля может ответить на этот вопрос? Но парень и не заострял внимания на ответе.
– Цела?
Стукнула дважды.
– Это очень хорошо.
Отпустил ее ноги, встал и протянул руку, словно предлагая подняться. В общем, повел себя, как вполне нормальный парень. Она встала. Пользуясь слепотой соседа, привела в порядок некрасиво задравшуюся кофточку, провела ревизию своего тела и обнаружила пару наливающихся синяков, но в целом повреждения были незначительными. С опаской оглянулась на полку. Если бы та дала по лбу, не стоять бы Лиле сейчас в чужой квартире, и не только в квартире, а вообще – просто не стоять.
– Итак, ведь как-то ты тут оказалась? У тебя были ключи?
Стукнула один раз.
– Отмычка?
Она вздохнула и повторила стук.
– Ладно. Случайно? – Парень потеребил свою длинную челку и кривовато усмехнулся.
Лиля забылась и кивнула, а потом запоздало стукнула дважды.
– Ну, более пространного ответа от тебя не дождаться, как я понимаю, а пантомиму, как видишь, не смогу оценить я, – развел он руками.
Девушка проследила за движением. Обнаружила некрасивый шрам на предплечье. Присмотревшись внимательнее, заметила подобные украшения на шее, скуле. Кошки его драли, что ли?
Но Лиля не могла избавиться от чувства, что парень ей знаком. Не лично. Просто уже где-то видела эти темные волосы, прямые брови, карие большие глаза, упрямо сжатые губы и ямочку на подбородке. Такие лица Элла называла «морда кирпичом» – слишком строгие, недоступные, знающие себе цену. Сестра предпочитала более сладких, гладеньких мальчиков, лучше блондинчиков. А вот Лиле они не нравились.
– Я – Глеб.
Ох, хорошо, что сосед не может видеть ее ошалевшего, недоумевающего взгляда, подумал бы, что имеет дело с сумасшедшей. Она скользнула к пианино, морщась от легкой боли в щиколотке, и отбила «ля-ля». Пусть не в любимой интерпретации, но все-таки ее имя.
– Ляля? – Слух отменный, ничего не скажешь. – Вот и познакомились. И сколько тебе, Ляля, лет?
Послушно отстучала шестнадцать раз. Кокетничать и скрывать возраст как-то не пришло в голову.
– Отлично! И уже домушница.
Да что он себе выдумал! Пусть своей матери выговаривает, чтобы двери закрывала!
Но возмущение погасло, когда девушка заметила, что Глеб уже не криво улыбается, а вполне себе открыто смеется.
Она казалась забавной. Глеб чувствовал, что ему, пожалуй, впервые после аварии с кем-то легко и интересно. Разумеется, он не думал серьезно, что эта «Ляля» вскрыла его квартиру с целью обчистить или нафоткать и выложить в интернет снимки безвременно закатившейся звезды. Скорее, мать по привычке толкнула дверь с внешней стороны. А в этой квартире замки были другие, без защелки. Но девчонка-то этого не знает. И можно ее немного потроллить.
– Скажите, мисс воровка, работаете одна или на пару с кем-то?
Она забарабанила, что, видно, означало неоднократное отрицание. Вот ведь усмешка судьбы. Сидят и общаются слепой и немой. Порой жизненные пути пересекаются более причудливо, чем капли дождя на стекле.
– Я тебя не знаю? Мы ведь не знакомы?
Он дотронулся рукой до ее щеки, скользнул пальцами по губам, так же как прежде по клавишам. Ляля напряглась, но не отшатнулась. Видно, сработал вбитый культурный стереотип, что слепым обязательно надо потискать тебя, чтобы познакомиться. Глеб прислушался к своим ощущениям – полными их не назовешь. Приятными, пожалуй. Но ощупывать старуху ему бы точно не захотелось. Или у него стаж слепоты еще слишком мал, чтобы сразу угадать возраст? Он явственно слышал мелодию – тихую и лиричную. Сесть бы, записать, пока не забылась. Только как это будет выглядеть со стороны?
– Или знакомы? – продолжал он. – Ты девушка из квартиры над нами? Так? Спустилась, чтобы заткнуть мою музыку, толкнула дверь, она открылась, ты зашла в надежде меня придушить…
Гостья, прежде словно завороженная, отпрянула от него и забарабанила по крышке пианино.
Глеб больше не мог сдерживаться и заржал, как сумасшедший. Аж скулы свело и живот заболел.
Придурок! А еще понравился ей сначала! Если сейчас выяснится, что он ее развел, чтобы полапать, и на самом деле все видит, точно пристукнет первым попавшимся предметом!
Девушка даже огляделась вокруг, выбирая оружие. Взгляд сам собой наткнулся на диски, аккуратной стопочкой лежащие на столе. На них был Глеб собственной персоной, рояль и название альбома. Так он – звезда? Понятно тогда, почему он так классно играет.
Лиля подошла к столу, взяла верхний диск. Глеб Аронов. «Отражение». Сборник классической музыки. Фото явно старое, тут он совсем мальчишка. «Лауреат конкурса» – и дальше перечислены все, наверное, самые известные, где может засветиться юный талант. В его случае – талантище.
Оглянулась на парня. Он больше не хохотал. Сидел нахохлившись, будто замерзший воробей. Услышал, что гостья трогает диски, не иначе. И похоже, это ему не понравилось. Так-то, не будет подшучивать над ней!
Лиля вернулась к Глебу. Не зная, как спросить иначе, взяла его руку и положила на диск.
– «Дела давно минувших дней», – сквозь зубы процитировал парень. – Теперь я не выступаю. Совсем.
Она провела пальцем по шраму.
– Авария.
Кажется, их общение перешло на иную ступень.