Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин
Шрифт:
— Конечно, я был потрясён, как и все вы были потрясены, что такое дело могло произойти в Рас-Таннуре. Гнев — могучая сила, и я был разгневан. Но помогай нам Аллах! Что свершилось, то и свершилось. Нет смысла и пользы в раздумьях; пусть Аллах милостивый и милосердный устранит вражду, разделяющую нас. Мы всегда держали слово в отношении друг друга, хранили свою честь, помогали друг другу словом и делом. Аллах — мой свидетель! Мы принимаем ваш дар и ваши извинения. И больше о происшедшем горе не будет речи между нами и вами!
И правитель Рас-Таннура покинул город отца своей несчастной невестки, избавив свой народ от войны...
Так Микаил узнал о горестной смерти своего брата. В сердце его загорелся гнев. И тотчас он спросил, долго ли искали Айуба.
— Я понимаю, что его так и не нашли!
И отец рассказал сыну о поисках и слухах о месте обитания
— Мы искали его повсюду. Я посылал верных людей и в Шарджу, и в Дубай, и в Басру, и в Багдад [30] ... Но все слухи оказывались неверны. Не отыскивалось даже и малейших следов...
30
...и в Шарджу, и в Дубай, и в Басру, и в Багдад... — Шарджа, Дубай — порты в Персидском заливе, принадлежат Объединённым Арабским Эмиратам. Басра — город-порт в Ираке; та самая Бальсора, откуда отправлялся в очередное странствие Синдбад Мореход. Багдад — ныне столица Ирака; в средние века — резиденция багдадских халифов, воспетая в сказках «Тысячи и одной ночи». Халиф — мусульманский теократический правитель, осуществлявший светскую и духовную власть.
И после рассказа о смерти старшего брата Микаил провёл девять дней в непрерывном напряжении раздумья. Затем он явился к отцу и поклялся старинной клятвой отомстить за смерть брата, ведь Айуб вероломный был истинным виновником этой страшной смерти. Микаил поклялся, что не станет умащаться благовониями и стричь волосы на голове, не приблизится к женщине, не пригубит вина и не испробует мяса до тех пор, покамест не исполнит священный долг мести.
— Клянусь Аллахом, я увижу Айуба мёртвым и он падёт от моей руки!..
Три дня посвятил царевич расспросам. Все знавшие Айуба прошли перед ним. Микаил размышлял с напряжением, понимая, что миновали годы и вид Айуба должен был измениться. Но вскоре Микаил уже знал, каковы будут его действия. Он объявил отцу своему, что желает посетить отца юной супруги Ахмада.
— Я хотел бы расспросить родителей о девушке, какова она была нравом.
— Ты сомневаешься в виновности Айуба?
— Нет, но я покамест не могу открыть все свои мысли. Но поверь, отец, я знаю, что следует мне совершить, и не посрамлю тебя!..
Снарядили ладью-тарраду, и Микаил с подобающей свитой прибыл по морю в город правителя соседней страны. Тот, в свою очередь, принял сына правителя Рас-Таннура также, как подобало. Устроены были увеселения и прогулки по морю. Микаил казался беспечным юным созданием, помышляющим, как того и требовали его годы, лишь о всевозможных развлечениях и забавах. Но вот в один из дней гостевания привели прекрасную рабыню для подарка царевичу. Микаил, ничего не заподозрив, принял подарок. Он не мог знать, что невольница донесла правителю о целомудрии её нового господина:
— Он не прикасается ко мне. Должно быть, он лишён мужской силы!..
Но правитель думал об этом иначе. Удвоив и утроив своё внимание, он понял, что весёлость и беззаботность царевича притворны. Он заметил также, что Микаил лишь притворяется, будто пьёт вино, и притворство это было постоянным. И Микаил не ел мяса. И волосы его сделались длинными, и чалма не могла скрыть его длинных волос...
И вот, во время прекрасной прогулки по морю ладья под парусом, красиво украшенная, на которой был царевич и многие из его свиты, медленно двигалась вдоль берега. Почти вровень с нею продвигалась и ладья одного из приближённых правителя. Внезапно ладья Микаила начала быстро погружаться в воду. Ни он, ни его спутники не знали, что в днище нарочно проделана пробоина, искусно прикрытая на берегу и раскрывшаяся в воде. И Микаил, и его спутники умели плавать, и, казалось, опасность утонуть в море не могла грозить им. Они прыгнули в воду и поплыли к берегу. Однако поднялась суматоха. Особенно встревожились на ладье, двигавшейся вровень с ладьёй Микаила. Люди кричали, махали руками, и многие из них также прыгнули в море. А когда суматоха улеглась и все очутились на берегу, оказалось, что царевича нет. Тщетно пытались отыскать его мёртвое тело искусные ныряльщики. Должно быть, течение отлива унесло тело юноши. А спустя три дня свита царевича отплыла в Рас-Таннур, сопровождаемая доверенными людьми правителя соседней страны. Отцу Микаила были переданы богатые дары и слова соболезнования. И никто не знал, что Микаил тайно возвратился в дом своего отца. Когда ладья пошла ко дну, Микаил нырнул, но тотчас заметил, что его преследует человек, бросившийся в море с ладьи, шедшей вровень с ладьёй царевича. Сверкнул острый нож... Но Микаил плыл быстро и ушёл от преследователя в открытое море. А затем тайно пробрался во дворец и открылся лишь Хамиду-хаджи, который и скрыл его на тарраде...
— Но я непременно должен тайно же возвратиться туда, где меня хотели убить! Теперь я понял всё. Отец супруги моего брата не примирился с гибелью дочери. Я так и думал об этом. Мне показалось, когда ты рассказал историю своего посольства к нему, что слишком уж легко он согласился на примирение, слишком легко отказался от войны. Отчего? Оттого, что осуществил свою месть: спрятал в тайных покоях своего дворца Айуба, истинного виновника двух страшных смертей. Ты хотел отомстить Айубу, отец несчастной красавицы лишил тебя возможности осуществить месть. И в этом была его месть. Но напрасно. Айуб, несмотря на все преграды, воздвигнутые на дороге нашей мести, будет убит моей рукой!..
Микаил отправлялся в первый раз в соседнюю страну вовсе не для того, чтобы узнать о нраве погибшей царевны. Юноша подозревал место, где скрыт Айуб. И полагал Микаил, что местом этим может стать лишь дворец правителя, отца злосчастной красавицы! И теперь Микаил тайно, в одежде простого рыбака, в простой лодке возвращался туда, где мог и должен был отыскать Айуба. Отец не удерживал единственного сына, долг мести — превыше жизни! Долг мести — достоинство, честь и храбрость...
Никто, кроме Хамида-хаджи, не знал, что царевич жив. Отец и сын решили, что по исполнении действий мести Микаил отправится паломником в Мекку [31] , затем царевич желал совершить путешествие:
31
...паломником в Мекку... — Мекка — ныне город в Саудовской Аравии, почитающийся священным; главный религиозный центр ислама, место паломничества. Посетивший Мекку носит с гордостью почётное именование «хаджи» — паломника.
— Ты же, отец, принуждён будешь, я полагаю, готовиться без излишней торопливости к войне. Она начнётся, когда я возвращусь в Рас-Таннур, когда о моём возвращении узнает отец злосчастной супруги моего несчастного брата. Война начнётся не по нашему желанию, но мы непременно победим.
— Я верю тебе, мой сын. Возвращайся возмужалым, исполнившим долг чести, умудрённым зрелищем чудес дальних стран...
В открытом море должен был ждать Микаила большой корабль. После убийства Айуба царевичу предстояло добраться до этого корабля вплавь. Верный Хамид-хаджи горячо желал не отлучаться от своего воспитанника, Микаил отвечал ему, что двое более приметны, нежели один человек, одетый в одежду бедного рыбака, состоявшую всего лишь из набедренной повязки и рубахи из грубой ткани. Микаил отправлялся один, смело думая о грядущей опасности.
Он полагал верно, что все эти годы Айуб вёл жизнь затворника, опасаясь возможного опознания, ибо жители Рас-Таннура часто бывали в соседней стране.
Дворец правителя выстроен был богато, из привозного мармарского мрамора. Между синевой неба и синевой моря высился он белыми глыбами, позлащёнными лучами горячего солнца. Множество украшений радовало глаз пышностью. Буйство узоров, высокие колонны и железные решётки виделись очень красивыми. Но эта красота не занимала сердце Микаила. Ему случалось прежде ловить рыбу, забавляясь. Но теперь это необходимо было для осуществления мести. Он угадал хорошее место, куда после отлива сходились многие для ловли и всем доставало рыбы. Несколько раз он закинул сеть, мелкий улов бросил в море и, взявши несколько крупных красивых рыб, направился прямиком к помещениям у дворцовых ворот. Там он предложил свою морскую добычу стражникам. Поторговался он, лишь соблюдая приличия. Стражники обошлись с ним дружески, расплатились серебром, а затем позвали в одно из караульных помещений, где угостили вкусным хлебом, выпекавшимся в дворцовой пекарне. Микаил приходил семь дней подряд. К нему привыкли. Никто не расспрашивал его о его жизни; всем казалось, что жизнь этого юноши проста и ясна. Его принимали, не расспрашивая, за сироту, который кормится как может, трудами рук своих. Он виделся простодушным, и вид его располагал к откровенной беседе. Он мало говорил, но слушал с милым вниманием. И милое его молчание побуждало невольно собеседников к разговору. На самом деле Микаил стремился вызнать всё о тайниках дворца. В разгаре одной из непринуждённых бесед обронил он слова о том, что в подобном огромном дворце должно быть много тайных покоев, ведомых лишь самому правителю и его самым приближённым людям. Тотчас некто из молодых стражников захотел похвалиться и заговорил о своём знании дворцовых тайн. Микаил растворил настежь врата своего внимания. Но слушал с простодушной улыбкой, как слушают юные простолюдины сказки и притчи или рассказы о диковинных делах. Он уже догадался, что Айуб должен вести жизнь уединённую и, возможно, и страшную, вследствие страшного уединения. Но ведь существует и некая странность: чем более уединённую жизнь ведёт человек, тем более возможностей приметить его. И Микаил не ошибся в своих расчётах. В конце концов услышал он речь о странном человеке, которого видели близ лестницы, ведущей в подземные помещения дворца. Микаил задал несколько вопросов, как бы незначащих, дабы поощрить разговорчивого стражника, и вскоре уже знал, понимал, где следует искать во дворце лестницу, ведущую в подземелья. Знакомцы Микаила свыклись с ним настолько, что даже не заметили, как он проник во дворец. Они привыкли видеть его то сидящим в караульне, то прохаживающимся у ворот, то приходящим, то уходящим; и не следили за его передвижениями.