Семь преступлений в Риме

Прево Гийом

— Мне кажется, оно исходило от вас…

— Да, так. И все же ты должен помнить, что тот, за кем мы охотимся, столь же порочен, сколь и умен. Если мы хотим обезвредить его, надо выманить его из логова.

— А как?

Леонардо подошел к огню, чтобы осушить руки.

— Я долго размышлял после того, как мы нашли в колонне Траяна головы Джакопо Верде и старухи. Мне повезло, что меня не засадили в темницу Сант-Анджело, как тебя, и я был относительно свободен в своих действиях. Я даже исследовал тело Джентиле Зара, о чем я и доложил вчера. Впрочем, мне кажется, я в последний раз побывал в анатомичке. Мне дали понять, что… Но это к делу не

относится. А что касается нашего дела, думаю, могу утверждать, что знаю: все это имеет свой смысл.

— Что вы знаете?

Леонардо взглянул на меня, и впервые я заметил в его глазах растерянность.

— Нелегко объяснить, Гвидо. Скажем… мы с тобой с самого начала предполагали некую связь между этими убийствами, не так ли? Так вот! Сегодня я твердо уверен в ее существовании, но еще не в состоянии ни назвать ее, ни дать определение. Труп с мечом в спине, голый старик на лестнице, таинственный персонаж в маске удода, окровавленные головы, отделенные от тел… Все эти детали, изощренность мне что-то напоминают, они — словно лица людей, имена которых я не могу вспомнить. Или фигуры, виденные однажды мельком. Но в чем я уверен, так в том, что все это взаимосвязано, Гвидо, и все это мне смутно знакомо. Убийца что-то сообщает нам, что-то уже мне известное.

— Это может помочь нам найти его?

— Не сразу, нет. Однако идея покопаться в библиотеке Ватикана неплоха. Возможно, существуют какая-то легенда, книга, похожие преступления, описанные в хрониках… Или какая-нибудь позабытая традиция времен Древнего Рима. Ведь недаром последнее убийство произошло в Форуме. Томмазо Ингирами мог бы посодействовать тебе, но дело-то очень уж щекотливое.

Мы сели на одну из скамеек у камина.

— Нам во что бы то ни стало нужна новая информация об убийце, которая навела бы на его след. Начать хотя бы с этого Джакопо Верде… Кем он был на самом деле, с кем встречался, выбрали его случайно или была на то причина?

— Он занимался проституцией, разве не так?

— Таких в Риме сотни. Почему именно он?

— И вы уже знаете, от кого получить ответы на эти вопросы?

— От тебя.

— От меня?!

— Ну разумеется! Ты молод, примерно его возраста, внушаешь доверие. Тебе скажут больше, чем капитану полиции. Если ты ловко повыспрашиваешь домовладелицу, соседей, парней из этого квартала… ну и прочее…

— Вы… вы хотите, чтобы я отправился на улицу Сола?

— Честно говоря, было бы лучше, если бы ты там поселился… Потому что я не могу понять одного: в комнате Верде было найдено лишь немного старой одежды. Ни личных вещей, ни денег. А ведь он жил там несколько месяцев и исправно платил за жилье. Значит, у него водились деньги, хоть немного… Что с ними стало?

— Убийца сперва обокрал его.

— Сомневаюсь, чтобы этот молодой человек, зарабатывавший своим телом, имел неосторожность повсюду ходить с кошельком. Либо убийца сперва ограбил его комнату. Тогда следует выяснить, не видел ли кто-нибудь из соседей входящего к Джакопо Верде мужчину?

Перспектива остаться с этим делом один на один заставила меня поежиться.

— Хочу тебе поручить еще кое-что… Ты помнишь слова командора, сказанные вчера утром?

— Какие именно?

— По поводу кого-то или чего-то исчезнувшего. «Необъяснимое исчезновение» — так он выразился. Похоже, он увидел в этом исчезновении некую связь с одним из убийств.

— Командор Сан-Спирито никогда не отличался прозорливостью… — предположил я.

— Согласен. Но меня удивила не его мысль,

а отношение к ней Бибьены. Показалось, наш кардинал был крайне раздражен — так жестко он одернул командора. А между тем накануне мы все вместе обсуждали всевозможные последствия этого дела: не было и намека на какое-либо исчезновение. И если оно действительно имело место, если даже командор усмотрел связь его с убийствами и раз уж Бибьена не хочет, чтобы о нем упоминали, значит, он от нас что-то скрывает. Что за секреты? Почему он обратился к нам за помощью? Вот в чем загадка, Гвидо.

Часом позже я вошел в библиотеку Ватикана.

В ней находилось трое или четверо читателей, но, к моей досаде, Томмазо Ингирами там не оказалось. Как мне сказали, префект заболел. Пришлось обратиться к его помощнику Гаэтано Форлари. Тот приветливо встретил меня, внимательно выслушал мою просьбу.

Истинной цели моего прихода я ему не открыл: с одной стороны, скандал, устроенный Аргомбольдо в мое первое посещение, призывал к осторожности. С другой стороны, если уж мне следовало изъясняться поточнее для пользы расследования, мне в то же время нужно было выражаться потуманнее, дабы не вызвать подозрений. Никто не должен был знать об убийстве на Форуме или о двух головах в колонне. Таким образом, мне пришлось сказать Гаэтано, что Леонардо поручил мне разыскать материалы об обычаях и нравах Древнего Рима, о совершенных ранее преступлениях и правосудии. Не известны ли ему какие-либо работы, относящиеся к истории города, о чем-либо из ряда вон выходящем? В частности, уточнил я, меня интересуют все трагические события, имевшие место среди античных памятников, а также их официальное объяснение.

Гаэтано поглядел на меня круглыми глазами, затем подвел меня к одной из полок латинского зала, на которой находилось много томов судебных анналов.

Я просматривал книги до наступления вечера и не нашел ничего похожего на убийства, связанные с античными колоннами. Я снова поинтересовался у Гаэтано, нет ли других работ на эту тему, но библиотекарь только развел руками. По его словам, просветить меня мог один Аргомбольдо, знания которого в этой области были неоспоримы.

Встречу с этим мрачным господином я отложил на более позднее время, а сам решил, пока еще светло, отправиться в пансион Джакопо Верде.

Пьяцца ди Шарра пользовалась весьма дурной репутацией: там кишел разный сброд, подобно тому, как в гниющем трупе кишат черви. Улица Сола, ведущая к ней, была самой отвратительной, вокруг теснились домишки без возраста, которые клонились во все стороны, иногда соприкасаясь друг с другом, и казалось чудом, что они до сих пор не обрушились на прохожих. В свете угасающего дня та лачуга, которая на несколько месяцев приютила Джакопо Верде, казалась самой неустойчивой, готовой в любой момент развалиться. Деревянные части прогнили, по стенам сочилась вода, а дверь скрипела на петлях так, словно все сооружение издавало стоны ревматика.

На этом фоне домовладелица сливалась со своим владением: костлявая старуха с клюкой; из грязного головного платка выглядывало покрытое пятнами лицо.

— Что вы хотите?

— Хотел бы поговорить с вами, синьора.

Она раздраженно передернула плечами:

— У меня нет никакого желания разговаривать. Вам нужна комната? Хорошо. Нет? Проваливайте.

Охлажденный приемом, я мгновенно подумал о выгоде, которую мог бы извлечь из ее предложения.

— Комната? У вас есть комната?

Ее глазки-горошинки недоверчиво сузились: