Семь преступлений в Риме
Шрифт:
— Если твой портрет верен, он подойдет к доброй четверти римлян!
— И да, и нет. Нам известно и кое-что о его внешности… Сильный мужчина, немалого роста, способный отрубить голову одним взмахом топора. Довольно подвижный, хотя и не очень быстрый в беге. Хороший наездник. У него странное влечение к старым людям. За исключением Джакопо, трем остальным жертвам перевалило за шестьдесят. Может, его привлекала их уязвимость, беззащитность? А может быть, были другие причины?
— Если я тебя правильно понял, мы должны искать извращенца средних лет, хорошего наездника и образованного?
— Богатого
— Но мотив? Если не в наказание за грехи совершаются эти преступления, то какова их цель?
— Признаюсь, мне цель тоже не ясна. Можно понять то, что связывает Джакопо с Джульеттой, но какое это имеет отношение к ростовщику и граверу? Разве что в эти беспричинные убийства вкладывается какой-то смысл…
— Не можем ли мы выяснить из этой гравюры? Угадать, скажем, следующую жертву или способ предотвратить убийство?
Я опять посмотрел на репродукцию Босха.
— Я лично не могу угадать. Вот разве что выставить посты у всех колоколов и колодцев Рима… И все же я на всякий случай попытаюсь расспросить завтра синьору д'Алеманио. Может, вылетит из нее какое-нибудь словцо о причинах убийства ее мужа?
— Если ничего не получится, мы так и пойдем на поводу убийцы. Признание в беспомощности не очень-то понравится понтифику…
Что-то поразило меня в этих словах, и я перечитал послание с Пасквино.
— Понтифик… — повторил я. — «Понтифик потерял Лицо»… Не ошибся ли он?.. Но нет, он всегда так самоуверен…
— Ты на что-то напал?
— Нет, пока что — предчувствие. Вы не знаете, почему убийца приклеил этот текст на Пасквино?
— Ну… Чтобы навести нас на след Ван Акена, полагаю.
— Да, но почему именно на Пасквино?
— Чтобы его нашли и прочитали, очевидно.
— Вот! чтобы весь город мог это прочитать! Чтобы все римляне об этом узнали. А также чтобы предостеречь первого среди них — папу Льва Десятого!
— Уже поздно, Гвидо… И я очень притомился… Выражайся яснее…
— Заглавная буква! — вдохновенно воскликнул я. — Капитан, из четырех строк есть одна, самая важная! Остановите меня, если я ошибаюсь: «Грешник потерял голову» — об этом мы уже знаем. «Невиновный потерял жизнь» — об этом можно догадываться. «Удод взлетел к небесам» — свидетельство нашего поражения. Ничего нового в них нет. Но — «Понтифик потерял Лицо»: обратите внимание на заглавную букву последнего слова!
Я подал ему бумагу, но капитан недоуменно вернул ее.
— Сожалею, мой мальчик, но ничего не понимаю.
— Во время беседы в Ватикане разве не упоминали при вас о некой пропаже? О каком-нибудь пропавшем священном предмете или реликвии? О чем-то важном, что взволновало кардиналов, о чем они должны хранить молчание?
Он ответил отрицательно.
— Однако слух об этом дошел до ушей Леонардо. Он сопоставил его с обмолвкой командора в тот раз, в Сан-Спирито. Мэтр убежден, что эта кража напрямую связана с нашим делом. Что она была совершена человеком, свободно разгуливающим по всему городу и имеющим доступ к ключам от колонн.
— Ты имеешь в виду хранителя ключей?
— Он вне подозрений. Нет, это кто-то другой. Это и есть наш убийца.
— При
— «Понтифик потерял Лицо», капитан… Лицо — с заглавной буквы… Речь идет не об уважительном отношении к папе! Речь идет о Христовом покрывале! О Святом Лике! 7
— Святой Лик? «Вероника»? Та, что из базилики Святого Петра?
7
По преданию, этим куском полотна св. Вероника прикоснулась к лицу Спасителя, чтобы вытереть кровавый пот. Черты лица Христова остались навечно запечатлены на полотне
— Яснее быть не может! Это заглавное «Л» должно значить лишь одно: «Понтифик потерял Лик»! Реликвия украдена, Лев Десятый не сумел ее сберечь!
Барбери порывисто встал, забегал по комнате: таким возбужденным я его еще не видел.
— Святой Лик! Все эти ужасные преступления, и теперь еще это! Что за дьявольский план у него в голове?
— Одной загадкой больше. Полотно со Святым Ликом — одно из главных сокровищ Ватикана. Таким образом преступник доказывает свою дерзость и ловкость. Ко всему прочему, украсть отпечаток лика Господа — все равно что украсть самого Христа из-под носа папы!
— Его святейшество никогда не простит мне смерть гравера…
— Кто знает? У нас остался еще один шанс. В конце концов, оба послания напечатаны одним шрифтом. Нужно найти печатника.
— Имей в виду, печатник ничего не скажет. Ему хорошо заплатили! Если предположить, что он все еще жив…
— Будет молчать — найдем языки подлиннее. Кто-нибудь из занимающихся этим делом наверняка сможет разобраться и в бумаге, и в шрифте. Лишь бы найти ремесленника, а уж мы-то сможем его потрясти. Ведь он сообщник преступлений в полном смысле этого слова! Капитан, вы мне не доверите эти послания?
— Хочешь сам поискать печатника?
— Дело это я знаю лучше других. Там, где ваши солдаты могут переборщить, я сумею быть бдительным. А вы можете не спускать с меня глаз.
Капитан пристально глядел на меня.
— Ладно, поручаю тебе эту миссию. Балтазар будет тебе помогать. Но никакой самодеятельности, а?
Я промолчал, довольный предоставленной мне свободой.
Не всегда же у убийцы будет наготове конь, чтобы удрать от меня…
17
На следующее утро я проснулся чуть свет и побежал к дворцу Капедиферро. Однако ни одно окно не открылось, заперта была и дверь для слуг. С тяжелым сердцем я вернулся домой и, чтобы отвлечься, стал детально разбирать все мне известное.
На листе бумаги я написал имена жертв, даты их смерти и условия, при которых они были убиты, а также их характерные признаки и возможные причины убийств.
У меня получилось примерно следующее:
«Джакопо Верде
— 20 декабря 1514-го.
— Колонна Марка Аврелия. Обезглавлен. Отравлен?