Семь снов черного кота
Шрифт:
Человек в плаще, которого назвали Хароном, долго вел его длинным коридором, по бокам которого были двери с медными позеленевшими от времени табличками. На табличках вместо цифр стояли греческие буквы. Но не это удивило Димку, гораздо больше его поразил сам коридор, они шли уже минут десять, а конца ему не было видно.
– Долго еще? – не выдержал, наконец, Димка.
– Нет, - ответил Харон, - почти пришли!
И в самом деле, через несколько минут он остановился у одной из дверей и открыл ее при помощи магнитной карточки.
В просторной светлой
Едва открылась дверь, как все трое забыв про игру, повернули головы и с интересом уставились на вошедших. Между тем Харон развязал рукава, снял с Димки рубаху и вышел, оставив его наедине с обитателями комнаты.
Одного из шахматистов, пожилого господина с густой гривой седых волос Клочков узнал сразу, его фотография с высунутым языком со школьных лет висела у него над письменным столом.
– Альберт Эйнштейн! – вежливо представился господин, подтвердив Димкину догадку.
Второй игрок средних лет, высокий худой с длинными волосами и носом назвал себя Николаем Гоголем.
– Не может быть!
– обрадовался Димка, - Ведь вы мой любимый писатель! А «Записки сумасшедшего» просто моя настольная книга!
– Приятно видеть столько здравомыслия в молодом поколении, - ответил Николай Васильевич, - А прежде, признаюсь, взглянувши на вашу физиономию, никак нельзя было думать, чтобы вы были путный человек. Позвольте спросить: верно, покойница матушка ваша, когда была брюхата вами, перепугалась чего-нибудь?
– В каком смысле? – слегка опешил Димка.
– Нет, я вам скажу, вы не будьте в претензии, это очень часто случается. Вот у нашего заседателя вся нижняя часть лица баранья, так сказать, как будто отрезана и поросла шерстью совершенно, как у барана. А ведь от незначительного обстоятельства: когда покойница рожала, подойди к окну баран, и нелегкая подстрекни его заблеять.
– Да оставьте вы своего заседателя в покое, Николай Васильевич! – вступился за Димку гениальный физик, - Ваш ход!
– Честно говоря, Альберт Иванович шахматы не моя сильная сторона, - признался Гоголь, рассеянно глядя на доску - может лучше в картишки?
– Я карт и в руки никогда не брал, даже не знаю, как играть в эти карты. И потом, какой я вам Альберт Иванович?
– обиженно проговорил Эйнштейн.
– Просите великодушно, Альберт Германович, все время сбиваюсь! А все оттого, что я, когда пишу, слишком напрягаю свой мозг, серые клеточки гибнут и теперь он у меня сделался похож на швейцарский сыр – весь в дырках! Вот вы полагаете, будто человеческий мозг находится в голове? Э нет…
– Знаю, знаю, - прервал его профессор, - Он приносится ветром со стороны Каспийского моря! Делайте свой ход!
– Но если уж вам так противны карты, то можно в домино или кости! – не сдавался писатель.
– Бог не играет в кости! Делайте ход или я засчитаю вам поражение!
Между тем к Димке подошел
– Александр! – сказал он, откинув назад свои красивые волосы.
– Как, просто Александр? – попытался уточнить Димка.
– Александр Великий! Но вам не обязательно падать ниц и лобызать мои сандалии! – милостиво разрешил он и протянул крепкую сухую руку.
– Дмитрий! – ответил Клочков, пожимая ее.
– Как я понимаю, вас так назвали в честь богини плодородия Деметры? – предположил Александр, - Ведь вы македонец? Хотя нет, скорее грек, я угадал?
– В некотором смысле, - уклончиво ответил Клочков.
– В таком случае вы должны меня понять, каково это культурному человеку жить среди варваров! – сказал Александр, выразительно покосившись на шахматистов, - Теперь, по крайней мере, у меня будет собеседник способный оценить благородство души!
– Вы знаете, я, скорее всего здесь ненадолго! – начал объяснить Димка, - Я попал сюда совершенно случайно, по ошибке! Эти эскулапы как видно нигде не учились и все перепутали! Они вдруг решили, что я умер!
– Представьте себе, со мной приключилась практически та же история! – перебил его Александр, - За 5 дней до начала похода против арабов я заболел. После двух недель жестокой лихорадки 10 июня 323г. до н. э. я впал коматозное состояние, и лекари объявили, что я умер… впрочем, все это уже описано у Плутарха!
Александр развернул длинный свиток и, найдя нужное место, указал ногтем.
– Вот, читайте отсюда!
«…На двадцать восьмой день месяца десия к вечеру лекари объявили, что Александр скончался. Тотчас явились многие из македонян и хотели пройти к телу, но врачи отказали им в этом, ссылаясь на волю покойного. Тогда высшие военноначальники собрались в одной из комнат дворца, чтобы посовещаться, что делать дальше. Вскоре, однако, между ними началась ссора, так как ни один не хотел уступить другому власти, которая оказалась неожиданно в их руках. Между тем Александр, встав с ложа, спрятался за дверью комнаты и слышал все, что говорили и все больше преисполнялся гневом. Наконец, не в силах далее терпеть, он стремительно вбежал в комнату, позабыв даже, что был наг…» *
– Пожар! – услышал Клочков у себя за спиной громкий крик, - Воды, скорее воды!
Он обернулся и увидел, как Эйнштейн топчет горящую на полу стопку бумаг, в то время как огонь уже успел перекинуться на занавеску.
Димка, не раздумывая, схватил графин с водой и плеснул под ноги великому физику, а тем временем Александр принялся сбивать пламя с портьеры стулом и тут же развалил его в дрова.
– Вы, Александр, конечно герой, - едко заметил Гоголь, - но зачем же стулья ломать? От этого убыток казне!