Семь способов засолки душ
Шрифт:
— Настоящим шаманам нельзя брать деньги. Это пожертвования на наш храм, на «приют», на организацию и костюмы.
Ника успела сунуть остатки бургера в рот и, захохотав, им давится. Теперь стол усыпан кусочками пережеванной котлеты.
Якут мрачнеет.
— Считаешь, ты сильно отличаешься от Дагаева? — спрашивает она. — По-моему, ты просто организовал секту по мотивам. Я много чего знакомого увидела.
— Я ничего не организовывал. И у нас профсоюз, мы налоги платим.
Ника хохочет еще громче.
— И не лезла
— Почему?
Он молчит. Он не угрожает, скорее выглядит испуганным.
— Зачем ты пришла? — Он задает правильный вопрос.
— Я тут увлеклась статистикой. Потрясающе интересная наука, я даже не ожидала. Так вот, оказалось, что в Староалтайске и его окрестностях высокий процент самоубийств.
— Это духи, — говорит Якут. — Здесь место злое. Поэтому людям нужна защита, людям нужны мы.
— Людям нужны образование, деньги и отопление в домах, — отмечает Ника. — Так вот, удивительное дело, но в основном самоубийцы девушки, все как одна наркоманки, сумасшедшие, проститутки.
Якут пожимает плечами — и что, мол?
— Причем довольно давно это длится. В нашей старой квартире нашли мертвую девушку, — Ника трогает себя за воротник, — с бубенчиком на шее.
— Их все носят. На каждом углу продают.
— Еще одна пропала, говорят, ходила к вам. А до того в Алейке нашли утопленницу, слышал? Наверное, тоже искала просветления. Сказали, что наркоманка, депрессия, все дела. Про Надю тоже так говорили.
— Надя не была наркоманкой, — быстро говорит Якут.
Ника поднимает руки — бинго.
— Вот и я о том же! До «Сияния» — точно не была. Употребленное на ритуале не считается же, верно? Ты видел их зрачки?
— Они говорили с духами.
— Надя тоже говорила. И где она сейчас?
Ника вытирает рот салфеткой, бросает ее на поднос.
— Ты знаешь, что папа ей сказал за день до ее смерти?
Якут едва заметно морщится, качает головой.
— «Ты не стараешься». Он позвал ее к своим друзьям на дачу, она не поехала. И папа сказал ей, что она мало старается и толку от нее не будет.
Скажи мне правду, просит Ника уже по-хорошему. Ради Нади.
Ника находит нужное фото на телефоне, показывает его Якуту, и он рассказывает: да, похожая девушка была у них, ходила пару месяцев, привели ребята из «приюта» в Октябрьском районе. Она жила с ними, больше ничего не знаю. Ника записывает адрес, записывает имена.
Мне кажется, искать ее уже нет смысла, говорит Якут. Она была бедовая, таких сразу видно. Дольше чем на пару месяцев их не хватает, появляются и исчезают. Может, вообще уехала из города.
Ника отлучается в туалет. Тот прячется за магазином с шубами, рядом с аварийным выходом. Внутри никого, и Ника спокойно снимает перчатки, умывается под треск лампочек.
Папа приехал домой, папа может,
Она выключает воду, звук остается. Приглушенный, дребезжащий, будто кто-то включил ролик на телефоне, он доносится из кабинки за спиной.
Ника оборачивается. Дверь кабинки прикрыта, но у ручки зеленая отметка — свободно.
Папа может, папа может.
Она заглядывает в кабинку снизу — пусто. По белому фаянсовому боку унитаза стекает капля, оставляя алый рваный след. За ней бежит еще одна, еще.
Ника толкает дверь ногой.
Вода в унитазе бурлит, она непроглядно-алая, темная, переливается через ободок, плещет на пол.
Ника делает глубокий вдох, считает до десяти, щелкая резинкой по запястью. Наводит камеру телефона — на экране унитаз бел и почти чист. Обычная кабинка.
В туалет заходит уборщица, и Ника торопливо убирает телефон. Блогеры проклятые, слышит она вслед.
По пути обратно на фудкорт она останавливается у магазина с косметикой — многослойный запах духов, красивые девушки на рекламе и подиумный холодный свет гипнотизируют. Подумав, Ника переступает границу магазинного пространства — осторожно, будто выходит в космос. Рассматривает на ближайшем стенде ряд блестящих, сплюснутых и округлых, как речные камни, упаковок с пудрой. Светлая, цвета загара, матовая, с блестками и без — Ника даже теряется от разнообразия.
— Могу я вам чем-то помочь? — спрашивает девушка-консультант, похожая на усталую куклу. Заметив, куда смотрит Ника, она добавляет: — Ищете хайлайтер? Вот этот прекрасно ложится, очень естественно. Для свежего вида, когда нужно подчеркнуть скулы или галочку над губами.
Она наносит хайлайтер на тыльную сторону своей ладони, демонстрирует Нике получившуюся блестящую полоску, поворачивает руку так и сяк, чтобы полоска бликовала в свете ламп.
— Смотрите, как сияет, — говорит она.
Вздрогнув, Ника торопится прочь.
Якута за столиком уже нет. Куда-то сам свалил — ну и отлично, не надо тратиться на такси. Ника берет еще один бургер. У девушки за кассой подвеска — отполированный металлический диск размером с ноготь.
— В Тибете его называют мелонг. — Ника указывает на подвеску.
— Что? — хмурится кассир.
— Мелонг. Шаманское зеркало. Говорят, что если ты в него заглянешь, то увидишь свои прошлые поступки и судьбу.
Ника забирает заказ, садится на прежнее место, включает телефон. Стул под ней холоден, как речной лед, — это нормально. На миг ей кажется, что у женщины за соседним столиком отсутствуют глаза — это нормально тоже, аппетит это не испортит. Просто стресс, слишком много стресса и никаких таблеток.
Ее сообщение Рома так и не прослушал — видимо, до сих пор осаждает следователя. Последний раз, когда они созванивались, он был у отделения полиции, пытался узнать, готово ли тело к опознанию.