Семь троп Питера Куинса
Шрифт:
— Готов поклясться, что так оно и есть! — устремив взгляд вдаль, тихо произнес Питер Куинс. Перед глазами стоял запомнившийся до мельчайших деталей образ.
— Итак, я спустился с гор и в один прекрасный день, схватив Мэри, поскакал с нею на руках в горы. Но тогда мне не везло. Совершенно не везло! — Со стоном закрыв глаза, он снова смолк. — Поднялся пронизывающий ветер, солнце закрыли тучи. И буквально в одну минуту началась буря. Я поглядел на Мэри.
«Страшно?» — спрашиваю ее.
А она молча, словно совенок, спокойно глядит на меня. Я
«Не замерзла, хорошая моя?» — спрашиваю я чуть спустя.
А она только спокойно таращит на меня глаза и, ей-богу, Питер, улыбается! Личико посинело от холода, а она улыбается! Наверно, думала, что все это игра, а я что-то вроде взрослого напарника по играм.
Знаешь, сын, когда я увидел эту улыбку, у меня чуть не разорвалось сердце. Я чувствовал, что это не мой день. Буря донимала даже меня. А для нее это путешествие могло обернуться смертью. Так что я в целости и сохранности оставил ее на обочине, хотя чувствовал, что расстаюсь с частью собственной души. Все время, пока я держал девчушку на руках, я представлял, что прижимаю к себе собственного сына, Питера, которому, когда я видел его в последний раз, как раз исполнилось пять лет. — Голос замер. — Вот и вся история, — помолчав, закончил Куинси. — Я снова и снова пытался добраться до нее, но всегда безуспешно!
По этой же причине я выслеживал беднягу Мартина Эвери. Мой лазутчик видел, как он входил в тайный ход в Каса-Монтерей. На следующий день, вернее, той же ночью Эвери бежал. Монтерей организовал преследование. Я понял, что Эвери увидел больше, чем ему положено, поэтому, выследив его до постоялого двора, захватил, чтобы потолковать.
Но парень дорожил честью, а у меня не хватило духу его пытать. Однако уверен, что он мог бы предъявить доказательства, благодаря которым даже здешний суд был бы вынужден признать, что Мэри должна носить фамилию Сэнборн!
Так закончился рассказ. Питер надолго погрузился в раздумья.
— Отец, — наконец спросил он, — ты веришь в судьбу?
— Не знаю, — пожал плечами Джон Куинси.
— Ну что ж, — промолвил Питер, — значит, это судьба. Все эти годы ты пытался помочь Мэри, считая, что меня нет в живых. А я в разное время встретил на своем пути шесть девушек, и всех их звали Мэри… она седьмая. И на этой седьмой, отец, я или женюсь, или поплачусь за нее жизнью!
Глава 31
ПОРАЖЕНИЕ
По истечении десяти минут на Питера не набросились. Наоборот, голос главаря позвал всех окруживших их бандитов внутрь их укрытия, и каждого по очереди представил сыну. Питер Куинс попытался объяснить, что только милосердие отца позволило всадить в него пулю, но тот, нахмурившись, остановил его, оставив своих сподвижников глазеть на них в немом изумлении. Они считали Тигра страшнее зверя, имя которого он носит. Тот факт, что сын оказался страшнее отца, лишил последнего его ореола. Бандиты знали, что Ранхель Вериал пал от пули этого стройного красивого парня. А теперь им побежден их грозный вожак. И это нисколько
— Сеньор, — сказал Гильермо, — я хотел бы оставить вам на память маленький знак уважения. Вещица пустяковая, но, надеюсь, она будет напоминать вам, что я всегда к вашим услугам! — С этими словами он достал из кармана большую мексиканскую монету, подбросил на десять ярдов вверх и выстрелил из револьвера. Подняв монету, вручил Питеру. Одна сторона, поблескивавшая свежим металлом, оказалась начисто срезана. — Это вам, — галантно поклонился Гильермо.
— Тысячу раз благодарен, — ответил Питер.
Гильермо в данном случае не сделал ничего из ряда вон выходящего, лишь показал пример остальным. Один срезал пулей веточку и тоже вручил ее Питеру. Другой метнул нож в тонкое деревце и, выдернув, вручил ему сам нож. Не прошло минуты, как каждый дал Питеру что-нибудь в подарок, и каждый подарок свидетельствовал о мастерстве дарителя. Вся процедура выглядела наивно торжественно, и Питер принимал подношения с подобающей случаю серьезностью. По сути дела, самая грозная банда на свете так демонстрировала ему свою верность.
Попрощавшись с отцом, Куинси вскочил на Злого Рока. Направляясь в Долину Монтерея, он всю дорогу повторял про себя, что скажет могущественному сеньору, с каждым шагом обретая все больше уверенности. Питер ни капли не сомневался в том, что завоюет сердце седьмой Мэри. Он был уверен, что перед его умом и силой отцовой банды не устоят никакие бастионы.
Но когда снова оказался в Долине Монтерея, уверенности в нем поубавилось. Он находился в сердце королевства и осмеливался поднять руку на короля. Речь шла не о десятке-другом противников. По приказу Монтерея поднимутся тысячи. Питер вспомнил также, что такой умелый во всем человек, как его отец, почти пятнадцать лет пытался совершить то, чего он надеялся добиться одним махом.
Пожалуй, его несколько заносит.
В итоге к огромному дому в Долине Монтерея подъезжал рассудительный молодой человек. Ему не потребовалось ехать до самого дома. По дороге навстречу ему галопом мчались сам сеньор и Мэри. Увидев его, они придержали коней. Подъехав ближе, Питер заметил, как побледнел от волнения сеньор.
— Жду новостей! — воскликнул Монтерей.
Питер приподнял перед девушкой шляпу.
— Не повезло! — объявил он.
— Слава Богу! — вздохнула Мэри.
— Что ты говоришь? — одернул ее Монтерей.
— Ничего не в состоянии с собой поделать, — призналась девушка. — Не могу забыть того дня, когда он скакал со мной в бурю. Я чувствовала, что он отдаст все, лишь бы защитить меня. Несмотря ни на что, у меня о нем теплые воспоминания.
— А кто оставил тебя замерзать? — воскликнул Монтерей.
— В сущности, он спасал меня, — задумчиво произнесла она.
— Что у тебя? — бросил сеньор, обращаясь к Питеру.
— Я встретился с Тигром.
— О-о! — Это воскликнула Мэри.
— Я встретил его, и мне сопутствовала удача…