Семь взглядов на Олдувайское ущелье
Шрифт:
— Возможно, он относился к ним так же, как к моей расе, — предположил я. — Если у них не было ничего, что он хотел, если они не представляли для Человека угрозы…
— У них было то, что он хотел, — сказал Экзобиолог. — Человек был хищником. А животные — мясом.
— И еще земля, — добавил Историк. — Если даже целой Галактики не хватило для того, чтобы удовлетворить желание Человека захватывать новые территории, то подумай, как он не хотел делить с кем-то свой собственный мир.
— Я подозреваю, что на этот вопрос никто никогда не найдет ответа, — сказал Беллидор.
— Если только ответ не находится в одном
Я уверен, что это замечание не было направлено на то, чтобы вывести меня из бездействия, но в этот момент я понял, что прошло полдня с тех пор, как я впитал рукоятку ножа, и что я восстановил достаточно сил, чтобы проверить следующий артефакт.
Он представлял собой металлическое перо.
15 февраля 2103 года:
Ну вот, наконец-то мы здесь! Сверхкрот переправил нас по туннелю из Нью-Йорка в Лондон всего за четыре часа. Но и при этом мы опоздали минут на двадцать, пропустили свой рейс и вынуждены были прождать лишних пять часов до следующего челнока на Хартум. Начиная с этого момента средства нашего передвижения становились все более и более примитивными: реактивные самолеты в Найроби и Арушу, затем — скоростной пригородный поезд до нашего лагеря. В конце концов цивилизованные районы остались далеко позади. Раньше я никогда не видел такого открытого пространства; здесь с трудом можно было представить себе небоскребы ближайшего города Ниерере.
Прослушав ознакомительную речь о том, чего ожидать и как себя вести во время сафари, мы потратили остаток дня на то, чтобы познакомиться со своими компаньонами. Я в группе самый младший: просто такого рода путешествие слишком дорого обходится для людей моего возраста. Конечно, у большинства моих ровесников не было дяди Рубена, который бы умер и оставил им тонну денег. (Ну, не тонну, а примерно восемь унций — именно столько приходится заплатить за участие в сафари. Ха-ха.) Домик был сколочен довольно грубо. Для приготовления пищи использовались причудливые старинные микроволновки, однако большинство из нас собирались питаться в ресторанах. Я узнал, что наибольшей популярностью будут пользоваться японский и бразильский рестораны: первый — из-за самой пищи (настоящая рыба), второй — благодаря всяким развлечениям. Моим соседом по комнате оказался мистер Шибони, пожилой японский джентльмен, который сообщил мне, что ради этого сафари он копил деньги в течение пятнадцати лет.
Он казался очень приятным, добродушным человеком, и я надеялся, что ему удастся успешно преодолеть суровые испытания предстоящего путешествия.
Мне очень хотелось принять душ, просто чтобы проникнуться сутью вещей, но вода здесь — настоящий дефицит, и, похоже, мне придется довольствоваться все тем же привычным сухим химическим душем. Знаю, знаю, он дезинфицирует не хуже, чем смывает грязь, но ведь если бы я хотел все время пользоваться домашними удобствами, то просто остался бы дома и сэкономил 150000 долларов.
16 февраля:
Сегодня мы встретились с нашим проводником. Не знаю, почему, но он вовсе не соответствовал моим представлениям о том, каким должен быть проводник в африканском сафари. Я ожидал увидеть какого-нибудь седовласого старого ветерана с огромным запасом различных историй, который, возможно, видел живую циветту или антилопу дукер — еще
И еще. Не могу не отдать ему должное: Кевин оказался великолепным рассказчиком. Он потратил полчаса, рассказывая нам байки о том, как его народ жил в хижинах, называемых маньятта, об их ритуале вступления во взрослую жизнь, во время которого юноша должен был убить копьем льва. Как будто правительство могло позволить им убивать животных!
Все утро у нас ушло на то, чтобы спуститься в кратер Нгоро-Нгоро. Он представляет собой разрушенную кальдеру, или вулкан, который когда-то был выше самой Килиманджаро. Кевин говорит, что раньше здесь в изобилии водилась дичь, но я не понимаю, как это может быть — во время обвала любое животное, оказавшееся наверху, должно было мгновенно погибнуть.
Думаю, истинной причиной того, что мы туда отправились, было желание избежать проблем, связанных с нашим флаером, и научиться правильно себя вести. Но результат, похоже, получился тот же самый. В двух отделениях не работала система воздушного кондиционирования, обслуживающий механизм не давал правильной температуры для приготовления охлажденных напитков, а один раз, когда нам показалось, будто мы увидели птицу, трое из нас одновременно попытались позвонить по телефону Кевину и вызвали сбой его коммуникационной линии.
После полудня мы отправились в Серенгети. Кевин говорит, что раньше эта долина простиралась аж до кенийской границы, однако теперь она представляет собой примыкающий к кратеру парк площадью всего 20 квадратных миль. Примерно через час после начала похода мы заметили земляную белку, но она успела юркнуть в нору до того, как я отрегулировал голокамеру. И все же она произвела сильное впечатление. Животное было покрыто шерстью различных оттенков коричневого, с темными глазами и пушистым хвостом. Кевин оценил ее вес почти в три фунта и сказал, что не таких больших земляных белок он не видел с тех пор, как был ребенком.
Перед тем, как мы вернулись в лагерь, Кевин получил по радио сообщение от другого водителя, который обнаружил двух скворцов, гнездившихся на дереве примерно в восьми милях к северо-востоку от нас. Компьютер нам сообщил, что мы не доберемся туда до темноты, поэтому Кевин отметил это место в памяти и пообещал, что завтра с утра мы отправимся туда в первую очередь.
Я решил пойти в бразильский ресторан и потратил несколько приятных часов, слушая настоящих, живых музыкантов. Что ж, первый полный день в сафари закончился довольно приятно.
17 февраля:
С рассветом мы вышли на поиски скворцов. Но несмотря на то, что дерево оказалось в положенном месте, птиц мы так и не увидели. Похоже, один из пассажиров (кажется, это был маленького роста человек из Бирмы, но я не уверен) начал жаловаться, потому что Кевин вскоре объявил всему отряду, что мы находимся в сафари, и что нет никакой гарантии того, что нам удастся увидеть какую-то конкретную птицу или животное, и несмотря на то, что он делает для нас все от него зависящее, никто не может сказать точно, где могут прятаться животные.