Семь взглядов на Олдувайское ущелье
Шрифт:
И — надо об этом подумать — он недавно заметил четыре или пять масаи Элморани, околачивающихся возле музея. Надо бы за ними приглядывать…
— Пожалуйста, извините, — произнес кто-то высоким голосом. Чельмсвуд повернулся и увидел стоявшего в дверях маленького, не более десяти лет от роду, чернокожего мальчика.
— Что тебе надо? — спросил он.
— Доктор Мистер Лики, он обещал мне леденец, — входя в дом, ответил мальчик.
— Уходи, — раздраженно произнес Чельмсвуд. — У нас тут нет леденцов.
— Да, да, — сказал мальчишка, делая
— Он дает тебе леденцы каждый день?
Мальчуган кивнул и улыбнулся.
— Где он их хранит?
Мальчик пожал плечами.
— Может быть, тут? — сказал он, указывая на шкафчик.
Чельмсвуд направился к шкафчику и открыл его. Внутри не было ничего, кроме двух банок с какими-то первобытными зубами.
— Не вижу, — сказал он. — Тебе придется подождать, пока вернется доктор Лики.
По щекам мальчугана скатились две слезы.
— Но Доктор Мистер Лики, он обещал!
Чельмсвуд огляделся.
— Я не знаю, где они.
Мальчик заплакал всерьез.
— Успокойся, — резко сказал лейтенант. — Я поищу.
Может, в другой комнате, — предположил мальчуган.
— Пойдем, — сказал Чельмсвуд, проходя через дверь в соседнюю комнату.
Он огляделся и попытался сообразить, куда Лики мог спрятать леденцы.
— Может быть, здесь, — сказал мальчик, указывая на стенной шкаф.
Чельмсвуд открыл шкаф. Там были две лопаты, три кирки и набор маленьких щеток. Все это, заключил лейтенант, Лики использовали для работы.
— Тут ничего нет, — закрывая дверь, сказал он.
Повернувшись к мальчику, Чельмсвуд обнаружил, что комната пуста.
— Маленький засранец все время лгал, — пробормотал он. — Наверное, просто сбежал, спасаясь от побоев.
Он вернулся в главную комнату и… обнаружил, что находится лицом к лицу с великолепно сложенным негром, который держал в правой руке похожий на мачете нож панга.
— Что здесь происходит? — резко спросил Чельмсвуд.
— Здесь происходит освобождение, лейтенант, — на почти идеальном английском ответил чернокожий. Меня послали, чтобы убить доктора Лики, но ты тоже подойдешь.
— Зачем вы убиваете? — спросил Чельмсвуд. — Что плохого мы сделали масаи?
— На этот вопрос ответят сами масаи. Любой из них бросит на меня один взгляд и скажет тебе, что я кикуйю… Но для вас, англичан, мы все одинаковы, не правда ли?
Чельмсвуд потянулся к кобуре и внезапно понял, что оставил ее на чехле дисплея.
— Для меня все вы — трусливые дикари!
— Почему? Потому, что мы не встречаемся с вами в открытом бою? — Лицо пришельца покрылось маской гнева. — Вы отняли у нас землю, запретили нам иметь оружие, и даже когда мы держим в руках копья, вы считаете это преступлением. И после этого вы называете нас дикарями только потому, что мы не выходим строем против ваших пушек! — Он презрительно сплюнул на пол. — Мы сражаемся с вами единственным способом, который вы нам оставили.
— Но это большая страна, достаточно большая для обоих народов, — сказал Чельмсвуд.
— Если бы мы пришли к вам, в Англию, и забрали ваши лучшие земли, и заставили вас работать на нас, тогда бы вам показалось, что Англия достаточно велика для обоих народов?
— Я не политик, — сказал Чельмсвуд, незаметно делая еще один шаг к своему оружию. — Я всего лишь выполняю свою работу.
— Твоя работа заключается в том, чтобы удержать две сотни белых на земле, которая когда-то кормила миллион кикуйю, — сказал чернокожий, и на его лице отразилась ненависть.
— Вас будет намного меньше миллиона, когда мы вами займемся! — прошипел Чельмсвуд, бросаясь к пистолету.
Но черный человек оказался быстрее, и одним движением своего панга он почти отрубил правую кисть англичанина. Чельмсвуд взревел от боли и развернулся, подставив кикуйю спину, но дотянулся до пистолета здоровой рукой.
Еще один взмах панга чуть не разрезал его пополам, но лейтенант успел обхватить пальцами рукоятку пистолета и нажать на спусковой крючок. Пуля ударила чернокожего прямо в грудь, и он тоже упал на пол.
— Ты убил меня! — простонал Чельмсвуд. — Зачем кому-то понадобилось меня убивать?
— У вас есть так много, а у нас так мало, — прошептал чернокожий. — Зачем вам понадобилось то, что принадлежит нам?
— Что я тебе сделал? — спросил Чельмсвуд.
— Ты пришел сюда. Этого достаточно, — сказал чернокожий. — Грязный англичанин! — Он закрыл глаза и затих.
— Поганый ниггер! — пробормотал Чельмсвуд и тоже умер.
А снаружи четверо масаи не обратили никакого внимания на шум в здании.
Они даже не взглянули на уходящего маленького кикуйю. Дела низшего по происхождению народа их не касались.
— Эти замечания насчет превосходства одних членов расы над другими очень трудно понять, — сказал Беллидор. — Ты уверен, что прочитал артефакт правильно, Тот-Кто-Смотрит?
— Я не читаю артефакты, — ответил я. — Я их поглощаю. Становлюсь с ними единым целым. Все, что с ними происходило, переживаю и я. — Я сделал паузу. — Ошибки быть не может.
— Да, понять это довольно трудно, особенно когда речь идет о народе, который когда-то держал под контролем большую часть Галактики. Они действительно считали низшей каждую расу, которую встречали?
— Их поведение говорит о том, что они на самом деле так считали, — сказал Историк. — Они проявляли уважение только по отношению к тем расам, которые оказывали им сопротивление… Но и в этих случаях люди полагали, что, победив их в войне, они докажут собственное превосходство.
— А еще из древних записей нам известно, что примитивный Человек поклонялся неразумным животным, — вставил Экзобиолог.
— Они не должны были выжить в течение такого долгого промежутка времени, — сказал Историк. — Если Человек относился к галактическим народам с таким презрением, насколько худшим должно было быть его отношение к бедным созданиям, с которыми он делил свой мир?