Семена прошлого
Шрифт:
— Мы не в кино, Крис! — нетерпеливо закричала я, полагая, что он просто хочет устранить меня.
Мы почти бегом дошли до Мелоди, и он наклонился над нею.
— Я знаю. Но я был бы рад, если бы ты сделала еще что-нибудь, кроме того, чтобы бегать здесь и кричать. Отойди, Кэтрин, — уже почти грубо приказал он.
Он поднял Мелоди, и в его руках она казалась легче перышка, хотя ее живот возвышался, как гора. Войдя в ее комнату, он уложил Мелоди на кровать, подсунул под нее подушки и попросил меня принести побольше полотенец и простыней.
— Двигайся, Кэтрин, двигайся! Положение ребенка говорит о том, что роды идут. Головка опустилась, и он продвигается вперед. Беги, Кэтрин! Мне надо простерилизовать некоторые инструменты. Неужели, черт побери, нельзя было сказать мне, что у нее начались схватки? Пока мы все веселились и радовались подаркам, у нее уже начались схватки. И она ничего никому не сказала. Что, черт возьми, происходит со всеми в этом доме? Все, что нужно было — это предупредить нас!
Еще до того, как он закончил эту тираду, предназначенную больше для себя самого, чем для меня, я уже летела по коридору, затем вниз по лестнице — на кухню, чтобы поставить на огонь чайник. И все время с беспокойством думала о том, что Мелоди, скорее всего, хотела этим наказать себя и нас. А может быть, она даже желала смерти своему ребенку, чтобы не возвращаться в Нью-Йорк с мужем-паралитиком и ребенком, по существу, лишенным отца.
Когда глядишь непрерывно на чайник, он никак не закипает. Тысячи ужасных мыслей пронеслись у меня в мозгу, пока я глядела на воду, ожидая появления хоть единого пузырька. Что там делает Крис? Может быть, разбудить Джори и сказать ему? Почему Мелоди так поступила? Может быть, она — человек, схожий с Бартом, и сама себе придумывает наказание за грехи? После того, как прошел, как мне показалось, целый час, вода закипела. С парящим чайником в руках я поднялась по лестнице, потом снова спустилась вниз, пока воды не стало достаточно.
Крис устроил Мелоди в полусидячем положении, подложив ей под спину подушки. Ноги ее были широко раздвинуты, под колени тоже были подложены подушки. Кровь текла из нее. Крис положил вокруг Мелоди полотенца, простыни и все, что мог собрать, чтобы промокать кровь.
— Я не могу остановить кровотечение, — озабоченно проговорил он. — Меня пугает мысль, что ребенок может захлебнуться кровью. Кэти, — кивнул он мне, — надень резиновые перчатки и возьми в моем чемоданчике щипцы. Будешь извлекать из кипятка и подавать мне инструменты, когда я тебе скажу.
Я кивнула, страшно испуганная тем, что не вспомню названий инструментов, потому что много лет прошло с тех пор, как Крис называл мне их.
— Просыпайся, Мелоди, — Крис слегка похлопал ее по Щекам. — Мне нужна твоя помощь.
— Кэти, намочи тряпку в холодной воде, — обратился он ко мне. — Положи ей на лоб, чтобы она очнулась и смогла тужиться: надо поскорее выдавить ребенка наружу.
Действительно, как только я положила ей на лоб холодную тряпку, Мелоди вернулась в реальность, наполненную болью, и начала яростно отталкивать Криса, стремясь закрыть свою наготу.
— Не дерись со мной, — по-отцовски ласково проговорил он. — Твой ребенок почти уже родился, Мелоди. Но ты должна натужиться и дышать глубоко. Если ты будешь натягивать на себя простыни, я не смогу видеть, что я делаю.
Все еще вскрикивая, она пыталась теперь следовать приказам Криса. Пот стекал по ее лицу и смачивал волосы и грудь. Ночная рубашка, задранная до пояса, вскоре намокла.
— Помоги ей, Кэти, — приказал Крис, манипулируя каким-то инструментом, как я полагала, щипцами. Я наложила руки на то место, которое он указал, и стала давить.
— Ну, пожалуйста, милая, — прошептала я умоляюще, когда она перестала на минуту кричать и могла услышать. Ты должна помочь. Именно сейчас твой ребенок хочет выйти наружу и борется за свою жизнь.
Ее дикий взгляд, полный боли и страха, не воспринимал реальность.
— Я умираю! — завопила она перед тем, как в решающий момент закрыть глаза, сделать глубокий вдох и, с моей помощью, поднатужиться сильнее.
— Ты прекрасно все делаешь, Мелоди, — воодушевлял ее Крис. — Еще одна потуга, и я смогу увидеть головку ребенка.
Обливаясь потом, держась за мои руки и отчаянно зажмурившись, Мелоди сделала последнее усилие.
— Молодец! Ты все делаешь прекрасно… Я могу теперь видеть головку, — бросив на меня гордый взгляд, счастливым тоном заключил Крис.
В этот момент глаза Мелоди вновь закатились, голова склонилась набок, она вновь была в обмороке.
— Все в порядке, — успокоил меня Крис, взглянув в лицо Мелоди. — Она хорошо потрудилась, и теперь я могу сделать свою часть работы: Она прошла через самое трудное, нам осталось полегче. Я было думал, что придется накладывать щипцы, но теперь в них нет необходимости.
Уверенными, осторожными движениями рук он вошел в родовой канал и извлек крошечного ребенка, которого передал мне. Я держала этот красный крошечный комочек и смотрела на него в немом благоговении: это был сын Джори! Он морщил личико размером с яблоко, колотил воздух крошечными кулачками, сучил невероятно маленькими ножками, приготовляясь к первому крику, пока Крис обрезал пуповину и завязывал ее. Младенец уже захватил мое сердце всепоглощающей любовью, не успев еще крикнуть. Этот замечательный ребенок, мой внук, родился от любви моего сына к его жене. Я глядела на него со слезами восхищения, мое сердце билось от радости за Джори, а Крис в это время трудился над Мелоди, извлекая из нее то, что, как я полагала, было плацентой.
Я вновь взглянула на крошечного, худенького, похожего на куклу, ребенка, который был рожден от синтеза двух сердец и их любви к балету… Возможно, он даже слышал балетную музыку, когда был зачат. Я прижала младенца к своему сердцу, думая о том, что это наилучший образ Божий на земле, созданный по подобию Божьему: красивее, чем дерево, очаровательнее цветка, это — человек. Как и сын Божий, он рожден почти на Рождество. Мой внук!
— Крис, он такой маленький. Он выживет?
— Без сомнения, — отвлеченным, занятым тоном ответил он, продолжая хлопотать над Мелоди. Отчего-то он был нахмурен и озабочен. — Почему бы тебе, Кэти, не взять весы и не взвесить его? Потом, если сможешь, искупай его в теплой воде. Он почувствует себя много лучше. Используй тот раствор, что я приготовил, вылей его в голубую миску; промой этим раствором его глазки, а тем, что в розовой миске — ушки и рот. Здесь где-то должны быть подгузники и пеленки. Его надо держать в тепле.