Шрифт:
Фрэнк Херберт
Семенной фонд
Пер.
– Д.Савельев, Я.Савельев.
Когда солнце коснулось края фиолетового океана, повиснув над огромным оранжевым шаром - при этом оно заметно превосходило по размерам солнце Матери-Земли, которую он часто вспоминал с ностальгией, - Краудар повел своих рыбаков обратно в гавань.
Коротышка Краудар был с виду тяжеловесным мужчиной, но под парусиновой одеждой тело его было такое же худое, как и у любого другого моряка, одни кости и упругие мышцы. Как сказали ему врачи, он страдал проклятием этой планеты - специфической местной болезнью, названной "бременем тела", вызывающейся какими-то неуловимыми изменениями в химии, силе
Краудар не обрезал свои желтые волосы - это была единственная привлекательная черта в его облике; они были перехвачены над широким низким лбом красной повязкой; глубоко посаженные глаза были светло-голубыми; кривой нос был сплюснут; толстые губы прикрывали огромные неровные желтые зубы, а массивный подбородок переходил в короткую жилистую шею.
Глядя то на паруса, то на берег, Краудар босой ногой шевелил рулевое весло.
Весь день они продрейфовали в прибрежном течении, забрасывая сети в поисках креветок троди, которые служили основным источником белка для колонии. У колонистов было девять лодок, и моряки во всех лодках молчали, вялые от усталости, закрыв глаза или глядя открытыми в никуда.
Вечерний ветерок рябил темные воды гавани, шевелил мокрые от пота желтые волосы на шее Краудара, надувал паруса лодок, пока последним оставшимся дуновением не подогнал их к берегу.
И только тогда люди задвигались. Паруса со стуком и шорохом поползли вниз. Все вымотались, и потому каждое действие люди выполняли с максимальной экономией сил.
Троди водились здесь, в этом течении, в огромном количестве, и Краудар загнал рыбаков до упаду. Хотя особо никого не нужно было подгонять. Все понимали необходимость этого. Местонахождение стай креветок и направление их передвижения как следует проконтролировать не представлялось возможным. В кажущейся регулярности происходивших на этой планете вещей зияли странные провалы и бреши. Троди могли исчезнуть в любой момент, уплыв в какое-то неизвестное место - что, как уже убеждались люди раньше, часто происходило в прошлом.
Тогда колония страдала от голода, и дети плакали, требуя пищу, но приходилось выдавать ее строго ограниченными пайками. Люди редко обсуждали это, но каждое их движение несло в себе отпечаток невеселых мыслей.
"Уже больше трех лет мы здесь, - подумал Краудар, перебрасывая через плечо мокрую сумку с троди и устало ступая по песку. Он направлялся через пляж к сараям, где находились склады и где рыба проходила переработку". Уже больше трех лет прошло с тех пор, как их корабль совершил посадку на этой планете.
Корабль этот был задуман, как самый настоящий ковчег, со специально отобранными для путешествия людьми, домашними животными, был снабжен всем необходимым и послан для заселения этой далекой планеты. Корабль был предназначен для путешествия в один конец, после чего его разбирали, чтобы затем каждую секцию использовать в дальнейшем для нужд колонии.
Но почему-то уже довольно скоро всех этих необходимых вещей стало не хватать, и колонистам пришлось проявлять собственную изобретательность для создания новых инструментов из всего, что имелось под рукой. Краудар понимал, что они еще не прижились здесь по-настоящему. Прошло три года равнявшиеся пяти земным годам - а они по-прежнему балансируют на грани вымирания, пленники этой планеты. Да, они пленники. Корабль никогда не восстановить. И даже если бы свершилось это чудо, то все равно, где они возьмут для него топливо.
Колония была предоставлена самой себе, "здесь".
И каждый ее член знал суровую правду: выживание не гарантировалось. Каждый осознавал это инстинктивно, что особенно подчеркивала следующая вещь, которую заметил Краудар, но которую никто не мог объяснить: ни один из колонистов все еще не придумал названия для этой планеты. Ее все называли "здесь", либо "это место", или же просто "планета".
А иногда выражались куда грубее и крепче.
Краудар бросил сумку с троди на пол сарая и вытер лоб. Суставы рук и ног ныли от боли. Спину ломило. Внутренности тошнило от "этого места". Он снова вытер пот со лба и снял красную повязку, защищавшую его голову от лучей жестокого солнца.
Он снял повязку, и желтые волосы упали назад, на плечи.
Вскоре совсем стемнеет.
Краудар видел, что его повязка испачкалась. Придется снова тщательно ее стирать. "Как странно, - мелькнула вдруг мысль, что эта сотканная на Матери-Земле вещь закончит свое существование в "этом месте".
Как и он сам, и остальные колонисты.
Он несколько секунд пристально разглядывал повязку, а потом осторожно засунул ее в карман.
Вокруг все его рыбаки проделывали точно такой же обычный ритуал: коричневые сумки, сплетенные из грубых корней местных растений, бросались на пол сарая. Некоторые рыбаки стояли, облокотившись о косяки, другие же лежали, развалившись на песке.
Краудар перевел взгляд вверх. От костров, горевших на мысу, спиралью в темнеющее небо поднимался дым. Краудар внезапно почувствовал голод. Он вспомнил о Хониде, которая с двумя сыновьями-близнецами сидит там, наверху у очага, рядом с каркасом, оставшимся от металлического дома-корабля. Близнецам на следующей неделе исполнится два года.
Он стал думать о Хониде. Она выбрала его. Хотя могла выйти замуж за любого из ученых или техников. Однако Хонида спустилась вниз, в клан рабочих, и выбрала того, кого все называли "Старой Уродиной". Но я совсем не старый, напомнил себе Краудар. Однако он знал происхождение своего прозвища. "Это место" наложило на него свой отпечаток, видимый отчетливее, чем у всех остальных.
Краудар не питал иллюзий относительно того, почему его отправили в эту эмиграцию - у него была неплохо развитая мускулатура и минимум школьного образования. Корабль нуждался в рабочей силе. Проектировщики на Матери-Земле, задумавшие это путешествие, понимали, что для успеха предприятия понадобятся максимум физических сил и минимум мыслительных способностей. Таких, как он, краударов, было здесь не очень много, но они все знали друг друга и понимали, ради чего их направили сюда.
Кое-кто из руководителей экспедиции даже пытался запретить Хониде выйти за него замуж, и Краудар знал этот факт, но он мало его трогал. Его даже не взволновало голосование у генетиков. Они обсуждали со всех сторон его уродства с их точки зрения, после чего решили, что выбор Хониды может быть одобрен, хотя обосновывали они это скорее философскими, чем физическими аспектами.
Краудар знал, что красотой его Создатель не наградил.
Знал он и то, что голод - хороший признак. Ему не терпелось увидеть свою семью, и он уже порывался вскочить и отправиться к ним. Особенно ему хотелось увидеть близнецов, одного с желтыми, как у него, волосами, а другого - с темными, как у Хониды. Остальные женщины, которым посчастливилось обзавестись детьми, смотрели на его близнецов свысока, считая их чахлыми и больными, Краудар знал это. Эти женщины были просто помешаны на диете и бегали обследоваться чуть ли не каждый день. Но поскольку сама Хонида не выказывала никаких признаков недомогания или беспокойства, то и Краудар оставался спокоен за нее. В конце концов, Хонида работала техником в гидропонических садах.