Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор
Шрифт:
27 июня 1780 года принцев и принцесс Брауншвейгских на лодке доставили из Холмогор в Новодвинскую крепость. Их провожал ярославский и вологодский генерал-губернатор А. П. Мельгунов. Здесь их посадили на военный фрегат «Полярная звезда», который 30 июня высадил всех четверых на пристани датской столицы. А осенью они уже поселились в предназначенной для них усадьбе в провинции.
Екатерина, видимо, ощущала свою вину перед несчастными, которые, строго говоря, не представляли для нее никакой особенной угрозы, но были вынуждены провести лучшие годы своей жизни на положении ссыльных под суровым надзором властей. Каждому из принцев и принцесс она положила весьма приличный по тем временам ежегодный пенсион по 32 тысячи рублей, так что в Дании им уже не пришлось терпеть никакой материальной нужды. Но и русский государственный бюджет не слишком пострадал от этой ноши. Елизавета умерла через два года после переезда, Петр — через семь, а Алексей — через восемь лет. Довольно продолжительная жизнь была суждена только старшей — Екатерине.
В датской провинции глухая болезненная женщина страдала от одиночества. В царствование Александра I она попросила императора разрешить ей вернуться в Россию и постричься в монастырь, но ответа так и не получила. Екатерина умерла в Дании в 1807 году. Никто из «молодых» представителей брауншвейгцев в брак не вступал и детей не имел. Со смертью Екатерины окончательно оборвалась линия царя Ивана Алексеевича. Эта ветвь Романовых больше не беспокоила наследников Петра Великого.
Младшие потомки Ивана Алексеевича оказались жертвами большой политической игры, главным призом в которой была императорская власть. Самая трагическая судьба выпала на долю императора Ивана Антоновича, который только и успел, что полежать в колыбели возле трона. Его страдания и страшная гибель в возрасте 24 лет навсегда остались темным местом в истории императорского дома Романовых. Но, к сожалению, он был не первым и не последним среди «русских» принцев, заплативших своей жизнью за право прикоснуться к престолу и за властные амбиции других членов императорской семьи. Трон, свободу и всякую возможность нормального человеческого существования у Ивана Антоновича отняла его двоюродная бабушка Елизавета Петровна. Она, в свою очередь, была поставлена перед драматическим выбором — она или невинный младенец, которого она, наверное, по-своему даже любила и жалела, но именем которого хотели воспользоваться, чтобы постричь ее в монахини.
Часть III
Возрождение ветви Петра Великого
Императрица Елизавета Петровна (18.12.1709-25.12.1761)
Годы правления — 1741-1761
Императрица Елизавета Петровна — дочь Петра Великого — взошла на престол в результате дворцового переворота 25 ноября 1741 года. В тот же день был обнародован Манифест, в котором объяснялось, что Елизавета отстранила от власти временщиков и восстановила свои законные права на императорский трон. Вслед за этим кратким Манифестом 28 ноября вышел новый Манифест «с обстоятельством и довольным изъяснением».
В новом Манифесте указывалось, что по Тестаменту-завещанию матери Елизаветы Петровны — императрицы Екатерины I — утверждался следующий порядок престолонаследования в семье Романовых. Первым наследником назначался внук императора Петра I — Петр II. Если у него не будет детей, то после смерти престол переходил к старшей из дочерей Петра I — царевне Анне Петровне и ее потомству. Следующей в цепи наследников была царевна Елизавета Петровна, а за ней — великая княжна Наталья Алексеевна, внучка Петра Великого. Никаких наследников по линии царя Ивана Алексеевича в этом завещании не было.
Во время короткого правления Петра II две упомянутые в документе наследницы, Анна Петровна и Наталья Алексеевна, умерли. Составители Манифеста от 28 ноября напирали на то, что Елизавета Петровна оставалась единственной законной наследницей и должна была по праву получить престол. При этом умалчивалось, что после Анны Петровны остался сын Карл Петр Ульрих, и именно этот юноша как раз и обладал всеми правами на российский трон, так как в завещании Екатерины I было ясно сказано: «…однако же мужскаго пола наследники пред женскими предпочтение имеют». Но Елизавета не собиралась в очередной раз пропускать впереди себя еще одного племянника. Юный герцог Голштинский должен был удовольствоваться ролью официального наследника своей тетки, императрицы Елизаветы Петровны.
Временная передача власти на 14 лет в руки потомков ветви царя Ивана Алексеевича — брата и соправителя Петра I — объяснялась в Манифесте происками Остермана, Миниха и других немцев. Они же постарались, чтобы было оформлено новое правило престолонаследия, по которому трон должен был передаваться внутри семьи герцогов Брауншвейгских, хотя в завещании Екатерины I запрещалось занимать русский престол лицам, уже обладавшим другими королевскими или герцогскими коронами. При поддержке придворных немцев Анна Леопольдовна не только посмела объявить себя великой княгиней всероссийской, но и готовилась якобы принять императорский титул при живом сыне — императоре Иване Антоновиче. И вот тогда по прошению всех верноподданных, а особенно гвардейских полков, Елизавете Петровне пришлось совершить переворот и «воспринять родительский престол».
В этом же Манифесте Елизавета предстает как образец милосердия по отношению к брауншвейгской фамилии, находившейся не только в дальнем родстве с ней, но и в свойстве с покойным императором Петром II (по линии их немецких предков). Анну Леопольдовну и Антона Ульриха с детьми обещают «в их отечество всемилостивейше отправить». Тогда Елизавета Петровна еще не сомневалась в правильности такого решения. Своему другу, французскому послу Шетарди она говорила:
«Отъезд принца и принцессы Брауншвейгских с детьми решен, и, чтобы заплатить добром за зло, им выдадут деньги на путевые издержки и будут с ними обходиться с почетом, должным их званию».
Брауншвейгцам даже сохранили государственные ордена. Они уже успели выехать из Петербурга, но их задержали по дороге, под Ригой. Елизавете Петровне пришла в голову мысль, что они через свою немецкую родню могут помешать приезду в Россию юного герцога Голштинского. Императрицей было велено не пускать брауншвейгцев за границу, пока ее не пересечет Карл Петр Ульрих. А потом их решили не отпускать вообще. Что было с ними дальше, мы уже описывали.
Племянник императрицы Елизаветы Петровны, сын ее родной сестры Анны Карл Петр Ульрих к тому времени был уже круглым сиротой. Его отец Карл Фридрих умер в 1739 году, и юный герцог Голштинский жил при дворе своих родственников в Киле. Елизавета Петровна решила забрать подростка в Петербург и держать его при себе в качестве наследника престола, так как на рождение собственных законных отпрысков тридцатидвухлетняя царица уже не надеялась.
В Германию за герцогом Голштинским отправился майор барон Николай Фридрих Корф, из тех немцев, которым после опалы Остермана и Миниха было позволено остаться при дворе. Племянник императрицы забрал с собой в Россию двух своих приближенных, обер-гофмаршала Брюммера и обер-камергера Берхгольца. Все они прибыли в Петербург 5 февраля 1742 года.
При встрече тетка и племянник обменялись любезностями и наградами. Елизавета Петровна пожаловала герцогу орден Андрея Первозванного на голубой ленте с алмазной звездой. Он, в свою очередь, наградил ее морганатического мужа Разумовского и друга Воронцова голштинскими орденами Святой Анны, утвержденными его отцом.
10 февраля Карлу Петру Ульриху исполнилось 14 лет. По этому поводу в Зимнем дворце был устроен большой праздник. Это чисто светское событие было как раз кстати, поскольку царской семье еще только предстояло решить одну проблему — племянник императрицы был неправославного вероисповедания. Это обстоятельство было одной из причин того, что Елизавета смогла занять императорский трон в обход его прав. Наследником престола он может быть объявлен только после смены вероисповедания. Поэтому двору и иностранным послам Карла Петра Ульриха пока представляют как его королевское высочество, владетельного герцога Голштинского.