Семейный отдых в Турции (сборник рассказов)

Поволяев Валерий Дмитриевич

Потом все изменилось. Армия обнищала, и Поплавский ушел в отставку. Пристроился к одной коммерческой структуре замом генерального директора структура вскоре пошатнулась, директора в подъезде собственного дома пришили двое наемных убийц, выпустив в него четыре пули из ТТ, его коммерческого зама нашли в машине с перерезанным горлом, и Поплавский поспешил покинуть структуру - перешел работать в товарищество с ограниченной ответственностью "Игус" на должность менеджера. Но ему пришлось конкурировать с молодыми мальчиками, не брезгующими никакими способами в достижении цели, и Поплавский увял, перешел в нынешнюю контору, возглавляемую бывшим

сотрудником Министерства нефтяной промышленности Александром Александровичем Невским, манерами и стилем руководства походящим на своего далекого великого однофамильца. У Поплавского была странная должность - менеджер по работе с коллективом. Он так и не нашел, чем ему следовало заниматься - то ли возить воду на коллективе, то ли самому привозить воду коллективу... В общем, на работе этой Поплавский потихоньку чахнул, чувствовал себя никому не нужным, метался по офису из угла в угол, мешая работать тем, кто действительно был занят делом; устав, хватался за сердце от одышки, делал кислое лицо и усаживался в углу пить представительский кофе с печеньем, хотя кофе с одышкой и аритмией не совмещался.

В конце концов он не выдержал, пришел к Невскому, выбрав момент, когда тот, после заключения крупной сделки, находился в хорошем настроении, жалобно произнес:

– У меня ничего не получается.

Взгляд у Невского сделался холодным, он оценивающе оглядел Поплавского с головы до ног, словно женщину, - у Поплавского от этого взгляда к горлу подкатил твердый комок. Невский неопределенно помотал в воздухе рукой:

– Пока, Поплавский, работайте, как работали. Проведем ежегодную презентацию - там видно будет.

На презентацию Поплавский пришел с Ириной и по тому, как заинтересованно смотрел старый холостяк и стрелок за красивыми юбками Невский, понял, какой живец нужен на эту рыбу, - сердце у него заколотилось, будто у старого рыбака, подсекшего на удочку крупную добычу. У Поплавского даже руки задрожали - он понял, что надо делать.

А когда шеф вызвал его к себе, усадил в кресло, угостил коньяком, от сладкой судороги свело икры, так и затряслись колени. Поговорили о том о сем, - обычная трепотня, так любимая "новыми русскими", считающими, что они стали тем самым высшим светом, к которому столько лет пытались безуспешно пробиться, - после чего Невский вытащил из вазы огромный букет хризантем.

– Передайте это вашей жене. Она у вас душечка, бриллиант. А бриллианты время от времени надо протирать мягкой бархоткой.

Поплавский ощутил, как в ушах у него что-то тоненько звенькнуло, словно бы где-то далеко, в горних высях, ему подали сигнал, к телу прилипло тепло, и он пробормотал обрадованно:

– Благодарю вас... благодарю вас...

Шеф все понял, улыбнулся - уголки губ у него насмешливо поползли вверх, глаза посветлели, налились водянистой рябью, что было хорошим признаком, сказал:

– Теперь о вашей работе. Вы правы - она скучна для вас. Но это дело поправимо. Я собираюсь учредить должность ещё одного своего заместителя...
– Он пытливо поглядел на Поплавского, подбадривающе кивнул.
– Это мы ещё обсудим, у нас будет время.
– И, поймав вопрос в глазах Поплавского, пояснил: - Я тут собираюсь в одну поездку, на пару недель. Вполне возможно, приглашу вас с женой...

Рыба подсеклась, сама подсеклась - Поплавский, рыбак в общем-то неважнецкий, ничего даже не сделал для подсечки, боясь спугнуть добычу, но добыча шла в руки сама и теперь резко и сильно потянула наживку.

Через

неделю шеф объявил, что они едут в Турцию, на берег Эгейского моря.

– Отдохнем малость от московской суеты, смоем её морской водицей работать лучше будем, - сказал шеф Поплавскому.
– Пусть жена ваша берет с собою лучшие купальные костюмы.

– Вы меня приглашаете в поездку вместе с женой?
– на всякий случай уточнил Поплавский.

– Да, - коротко ответил шеф.

Поплавский думал, что они полетят в Анталью, уже изрядно загаженную "новыми русскими", - там, говорят, даже в туалетах на стенах появились короткие надписи из трех букв, которые наивные иностранцы путают со словом "мир", но они полетели в Измир. Потом Поплавский посмотрел по карте: от Измира до Антальи было не менее шестисот километров.

Самолет садился долго - из-за горных увалов выхлестывали потоки ветра, раскачивали тяжелую машину. Ту-154 скрипел всеми своими суставами, костями, скелетом, сопротивляясь нажиму, пилот долго рисовал круги, прежде чем примериться к бетонной полосе и покатить по ней, притихшие пассажиры, серея лицами, жмурились от страха, один лишь Невский был невозмутим, словно каждый день попадал в летные передряги, посасывал мятную карамельку и с интересом глядел в иллюминатор. Когда крыло накренившегося набок самолета проскользило метрах в пятидесяти от рыжеватой унылой горы, едва не зацепив за её макушку, лишь усмехнулся и распечатал ещё одну карамельку.

Поплавский невольно засек взгляд жены, с восхищением смотревшей на Александра Александровича, - ей показная смелость нравилась. Поплавский с печалью подумал, что он смертен, и Ирина его смертна, и Невский - от всех со временем останутся только кости да кусок жирно удобренной влажной земли. А если сейчас они зацепят крылом за очередную гору и разобьются, то от них останутся лишь мерзкие, пахнущие керосином, пролившимся из распоротых баков, куски мяса.

Поплавского передернуло, холод ошпарил ему грудную клетку, сердце, живот, пополз вниз, делая ватными ноги. Поплавский чувствовал, что сейчас его вывернет наизнанку, понимал, что бороться с собою бесполезно, и поэтому молил Бога, чтобы самолет быстрее приземлился.

Посадка прошла благополучно.

В аэропорту их ждала машина, которая отвезла в курортный городок, о котором Поплавский никогда не слышал - Кушадаси. Впрочем, так, с мягким окончанием, его зовут только наши, немцы, да голландцы - частые гости здесь, сами же турки произносят имя города твердо, будто обтачивают кость Кушадасы, с "ы" на конце и ударением на последнем слоге.

Отель "Имбат", в котором им зарезервировали номера, раскинулся на самом берегу моря, смотрел окнами в воду и был роскошен - кругом мрамор, цветущие деревья, бассейны с голубой облицовкой, свой причал с катерами и яхтами, несколько ресторанов, казино - в общем, рай на земле с пятью звездами на вывеске - своеобразным знаком качества, принятым в Европе и Америке.

Невский, естественно, поселился в "люксовских" апартаментах, по которым можно было раскатывать на велосипеде - так много места они занимали. Поплавский с Ириной - в номере поскромнее, всего из двух комнат, но тоже немаленьком.

– Ну как? Вам здесь нравится?
– спросил Александр Александрович у Ирины за обедом, когда они ели осьминога, фаршированного экзотическими кореньями, с чесночной приправой и запивали еду крепким французским вином.

– Очень, - призналась Ирина.