Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
– Тебя не было в комнате! – сказал он, обвиняюще.
– Была.
– Я тебя не видел!
– Была. Под платьем.
– Под платьем?
– Ну да. Села в кресло и прикрылась платьем, пока вы так мило шарили под кроватью.
Вирджиль уставился на дверь, а потом рассмеялся, чувствуя себя уже не дураком, а полным идиотом. Она не убегала. Просто спряталась. Да уж, в прятки её обыграть не мог никто, тут леди Эмили была на редкость изобретательной и могла часами сидеть в тайнике, как мышка. А он – точно идиот. Оставил дверь
– Зачем ты спряталась? – спросил он с упреком.
– А вы хотели, чтобы я встретила вас с распростертыми объятиями? – последовал строгий ответ.
– Вы считали, что если насильно поставили меня под венец, то я с восторгом изображу из себя красавицу Бельфлер, лорд единорог? Вы ошиблись.
– Я не собирался тебя ни к чему принуждать!
– И поэтому приказали запереть, а потом зашли ко мне ночью, как вор? Так я вам и поверила, - Эмили рассмеялась громко и старательно, только смех прозвучал совсем не весело.
– Но теперь всё будет по-моему.
– Что будет? – не понял Вирджиль.
– Теперь ключ у меня, и вы не сможете войти.
– А ты будешь сидеть там? Как вор?
Она на секунду замялась, но потом решительно произнесла:
– Это мое дело. А теперь оставьте меня. Я хочу спать.
– Эмили! – Вирджиль с трудом сдержался, чтобы не грохнуть по двери кулаком, но поймал суровый взгляд Летиции и отступил. – Хорошо, поговорим завтра, когда ты успокоишься.
Ответом ему было молчание, и Вирджиль ушел, пытаясь не дать гневу вырваться наружу. Поговорим, когда успокоишься… А ведь это ему надо было успокоиться. Провела его, как мальчишку. Сидела под платьем! А он всерьез думал, что она выпрыгнула из окна. И струхнул не на шутку, между прочим.
– Переоденьтесь, - проворчала Летиция, еле успевая следом за хозяином. – Не хватало вам простыть.
– Да, надо переодеться, - Вирджиль только сейчас заметил, что намокшая рубашка противно липнет к телу и холодит. – Но сначала надо ответить её величеству. Раз всё благополучно закончилось с леди Эмилией.
– Или всё благополучно началось, - вполголоса произнесла Летиция, но Вирджиль притворился, что не услышал.
На столе в кабинете лежало письмо – маленький конверт, опечатанный красным воском. Вирджиль повертел письмо, а потом сломал печать. Всего несколько строк – её величество Гвендолин приказывала немедленно связаться с ней, чтобы дать пояснения по некоторым вопросам.
Сломанная печать истаяла дымком, а это означало, что отсчет времени пошел. Заперевшись, Вирджиль снял со стены зеркало и поставил его на каминную полку, а по обе стороны от него – две свечи.
– Оstende Regina, - приказал он зеркалу. – Покажи королеву.
Зеркальная поверхность дрогнула, как вода, по которой ветерок гонит рябь, помутнела, а потом заискрилась. В этом искристом свечении проступили контуры женской фигуры – женщина сидела в кресле, поставив ноги на скамеечку, и читала книгу, надев крохотные круглые очки.
– Доброй ночи, ваше величество, - произнес Вирджиль.
Женщина опустила книгу на колени, сняла очки и посмотрела в его сторону. Изображение обрело четкость и цвет, и перед графом Майсгревом появилась королева Гвендолин – в халате поверх ночной рубашки, с распущенными волосами, свободно прихваченными под затылком лентой.
– Вот и ты, Джиль, - сказала её величество холодно. – Я уже начала ждать.
– Что-то срочное? – спросил граф, игнорируя королевское недовольство. – У меня сегодня первая брачная ночь, хотелось бы провести её без свидетелей.
– Просто я волновалась, куда вы пропали с леди Эмилией, - королева прищурилась, глядя в зеркало. – Ты промок, Джиль?
– Принимал ванну, только и всего, - соврал он, не моргнув глазом.
– Я помешала, понимаю, - наконец-то её величество улыбнулась, и Вирджиль тайком перевёл дух. – Но кое- чего я всё же не понимаю…
– Да, ваше величество? – галантно отозвался граф. – Спрашивайте, я постараюсь объяснить.
– С какой целью ты отбил невесту у собственного внука? – спросила королева. – Ты ничего от меня не скрываешь, Джиль?
– Что значит – отбил? – запротестовал Вирджиль. – Вы сами поддержали эту затею, ваше величество. И очень удачную затею, как мне кажется.
– А что мне оставалось делать после того, как ты при всех скомпрометировал бедную девушку? Но зачем, Джиль? Зачем?
Королева ждала, и надо было что-то отвечать.
– Ты говорил, что женишься лишь в двух случаях, - её величество приблизилась к зеркалу почти вплотную, и теперь женское лицо смотрело на Вирджиля, как оживший портрет из рамы.
Оживший портрет – жутковатое зрелище. Но терять самообладания граф не собирался. Он покачал головой и вздохнул с нарочитым покаянием:
– Да, ваше величество, сказал – и попал. Колдуну нельзя разбрасываться словами. Сболтнул про любовь – и влюбился. Как единорог из дремучего леса, когда увидел красавицу Бельфлер.
– Но ты убеждал меня, что леди Валентайн не в твоем вкусе. Умилялся нежной любви своего внука, сам настаивал на их свадьбе…
– И ошибался, - Вирджиль не очень вежливо перебил королеву. – Ошибался, ваше величество. Простите меня за это. За любовь не казнят, так говорят в народе. Не казните и вы бедного колдуна.
– Бедного? – королева фыркнула, как девчонка. – Мой дорогой, не много найдется людей в этом королевстве, которые смогут назвать тебя бедным.
– У меня было всё, кроме счастья, - сказал граф. – А любой богач, который несчастлив – всего лишь жалкий бедняк.
– Значит, любовь? – королева смотрела пристально и пытливо. – Но когда ты успел влюбиться, Джиль? Вы с леди Эмилией знакомы не больше месяца.
– Разве для любви нужно время? – Вирджиль мечтательно улыбнулся. – Порой хватает двух секунд, чтобы полюбить на всю жизнь.