Семья Зитаров. Том 1
Шрифт:
— Когда-то он волочился за мной. Ужасно был влюблен…
И в их словах не было ни малейшей злобы или горечи; слышался разве только легкий оттенок грусти о пролетевших днях веселой юности.
Глава шестая
1
Уезжая в Ригу, Зитар распорядился, чтобы Ингус сначала пошел к первому причастию и только после этого последовал за ним. Здесь принято было конфирмоваться сразу после окончания школы, но у Ингуса всегда получалось так, что на это не оставалось времени.
За годы, проведенные Ингусом в мореходном училище, в Зитарах произошли кое-какие перемены. Фасад старого дома обшили тесом и выкрасили
Эльзе минуло девятнадцать лет. Окончив приходскую школу, она проучилась еще два года в прогимназии, и родители решили, что этого образования вполне достаточно, чтобы найти себе порядочного мужа. Эльза жила дома жизнью состоятельной барышни: занималась рукоделием, брала уроки фортепианной игры у дочери пастора и там же практиковалась в немецком языке; умение говорить по-немецки в зажиточных латышских семьях считалось признаком хорошего тона. Многие даже онемечивали свои фамилии, прибавляя к ним окончание «инг». Любая барынька, какая-нибудь рыночная торговка при всяком удобном случае старалась блеснуть своими познаниями в немецком языке. Для «избранной» нации это было большим почетом, и каждый истинный немец умел надлежащим образом оценить это, извлечь из этого пользу. Он смотрел на толпу льстивых попугаев с сознанием своего превосходства; его самомнение бесконечно росло, поддерживаемое униженно согнутыми спинами латышских мещан, забывших чувство собственного достоинства. Пасторы-латыши произносили в церкви проповеди с сильным немецким акцентом. Служанки и горничные разговаривали с собачками своих хозяев на немецком языке.
У Эльзы не было возможности практиковаться в немецком дома, так как ее мать не служила в молодости у господ. Не находила девушка сочувствия и у братьев. А отец предпочитал другим языкам английский. Вначале Эльза еще надеялась на Ингуса, но и тут ее постигло разочарование. За шесть-семь лет он, правда, научился бегло говорить по-русски и по-английски, но еще не начал упражняться в благородном немецком диалекте. Интересно, как станет он разговаривать с образованной женой, когда женится?
В то же время Эльза была миловидной девушкой; стройная, здоровая, с правильными чертами лица, светловолосая, с сияющими глазами, в которых порой мелькали опасные огоньки, присущие роду Зитаров. У нее было несколько поклонников, но предпочтение она отдавала помощнику аптекаря Рутенбергу. Он занимался изучением фармакологии и летом проходил практику в аптеке своего дяди. Рутенберг был в достаточной степени сентиментален, временами надменен, любил пиво и студенческие песни. На правой щеке его виднелся шрам от рапиры — след какого-то студенческого поединка. Эльза по вечерам встречалась с Рутенбергом, и они гуляли по взморью, держась подальше от устья реки, — там можно было встретить братьев Эльзы, а они всегда подтрунивали над поклонником Эльзы. Особенно дерзок был Эрнест.
Эрнесту исполнилось семнадцать лет. Оставаясь в каждом классе по два года, он так и не закончил курса приходской школы. В конце концов, родители пришли к выводу, что бессмысленно
Карл уже три зимы учился в реальном училище. В свое время он тоже мечтал о море и судах, но не так страстно, как Ингус. Нет необходимости всем сыновьям Зитара идти по стопам отца; кто-нибудь может остаться на суше и стать инженером.
Приезжая из Риги на летние каникулы, Карл привозил с собой много книг, часть их он прятал в ящике под кроватью и не показывал ни отцу, ни Эльзе, ни братьям: видимо, у него были на это свои причины. Там лежал журнал «Вестник знания» на русском языке, труды Дарвина о происхождении видов, несколько брошюр по философии и политической экономии. Некоторые из этих книг нельзя было добыть ни в одном книжном магазине, их дал Карлу студент, с которым он познакомился на тайной сходке в лесу за городом. В реальном училище у них существовал кружок, о котором никто не знал. Какие там происходили дискуссии, какие споры! Нет, об этом в Зитарах не следовало говорить: старому капитану такие интересы Карла, вероятно, не понравились бы.
Янке оставался один год до окончания приходской школы. Он еще не задумывался над тем, где будет дальше учиться, но по всем признакам было видно, что в его лице семья Зитаров растит еще одного моряка. Никто с таким нетерпением не ждал приезда Ингуса из училища, никто так жадно не слушал рассказов брата, как Янка. Как жаль, что он еще не окончил приходскую школу и отец не берет его с собой в плавание! Приходилось ограничиваться чтением романов Жюля Верна и перелистывать географический атлас. А разве это может заменить путешествия?
Ингус в этот раз возвратился домой совершенно неузнаваемым. В кармане у него лежал диплом капитана дальнего плавания, и он, по расчетам домашних, должен был сиять от радости и ходить, не чувствуя под собой земли. А он притих, стал каким-то задумчивым, словно его что-то угнетало, и почти ничего не рассказывал о своих похождениях в училище. Эльза вначале хотела прибрать его к рукам, даже повела однажды на взморье и познакомила с Рутенбергом, но молодому капитану этот человек не понравился. Из вежливости побыв с ними полчаса, он, отговорившись занятостью, ушел, не дав возможности сестре похвастаться перед студентом взрослым ученым братом. В следующий раз, когда Эльза опять пыталась увести его с собой, Ингус резко заявил, чтобы она оставила его в покое со своими Рутенбергами. Почему все так настроены против этого приличного молодого человека? И почему Ингус стал таким хмурым?
Однажды он получил письмо с местным штемпелем на конверте. Он притих еще больше и чуть было не прервал занятия по подготовке к конфирмации, собравшись сейчас же ехать в Ригу. Альвине с трудом удалось уговорить его остаться.
— Что с тобой, сын? У тебя какое-нибудь горе или неприятности? — спросила она.
— Ничего… все обойдется, — отозвался он и ушел из дому.
Вот наступил и день конфирмации. Капитан тоже вернулся из Риги и вместе с женой причащался в церкви. В честь такого события в Зитарах устроили большой праздник. На торжественный обед собралась вся родня и ближайшие соседи. Старшая сестра Андрея, жена капитана Зиемелиса, подарила крестнику дорогие часы. Другие родственники преподнесли ему перстни, изящные альбомы, серебряные безделушки. Ингус всех благодарил, но чувствовалось, что настоящей радости он не испытывает.
— Скоро ли «Дзинтарс» кончает погрузку? — спросил он отца.
— Погрузка уже закончена. Мы задержались в порту на два дня из-за тебя.
— Надо бы сегодня же вечером отправиться в Ригу.
— Совсем ни к чему так торопиться. Успеем и завтра. Такой день бывает у человека только однажды, и его следует отметить как подобает.
— А судно стоит без движения.
— Неужели тебе так надоело на берегу? — усмехнулся капитан. — Успеешь еще наплаваться, у тебя вся жизнь впереди.