Семья
Шрифт:
Конунг поднял в верх свою правую руку прося тишины.
– Друзья мои, если кого мучает голод, то пусть трэллы наполняют ваши миски горячим рагу. Ешьте и пейте. За мое здоровье, и мою скорейшую радость.
Моментально все гости закричали от радости. Лудде кричал, и улыбался вместе со всеми. Развернувшись к своему столу, конунг посмотрел на семью Олафа. Молодой Рагнар разговаривал, о чем – то со своей матерью. Жена Олафа, и мать Рагнара, до замужества с Олафом была первоклассной охотницей, а также она входила в каждый хирд какой только могла. Хильда были добычу с двухсот
Из грустных воспоминаний конунга вывел Скаки в тот момент, когда молодой Лезиец наполнял кубок Лудде элем. Конунг проследил взглядом за Скаки, и взгляд его остановился на полусонном, и полупьяном молодом Ромейце. Скаки занял свое место, и сделал глоток из кубка.
– Отдохни, трэлл, покажет тебе комнату для отдыха. – Проговорил Лудде обращаясь Ромейцу, и знаком руки подзывая к себе девушку трэлла из деревни Араксов. – Мы поплывем в Ромею завтра, как только солнце взойдет в зенит на небе.
– Благодарю. Отдых мне не повредит. – Уставшим голосом сказал молодой Ромеец.
Как только к молодому Ромейцу на ватных ногах, подошла девушка трелл из деревни Араксов. Они вместе удалились в сторону комнаты где были покои конунга, и всех, кто жил в доме воина.
– Олаф, – обратился Лудде к своему человеку, – отправляйся отдыхать. С первыми лучами, мне нужно чтобы ты начал готовить дракар к отплытию!
– Будем плыть за Ромейцами? – Спросил уставшим голосом Олаф.
– Да. И пусть к отплытию будет готов полный костяк команды.
– Все будет готово! А сейчас пусть парни пьют, и наслаждаются как всегда вкусной пищей. – Произнес Олаф обводя рукой всех, кто сидел за столами.
Лудде подошел к Скаки, когда молодой Лезиец пережевывал пищу.
– Скаки завтра будь готов, поскольку ты отправишься в Ромею вместе со мной! – Серьезным, и почти тихим тоном проговорил конунг.
Прожевав недостаточно хорошо, Лезиец проглотил пищу, и удивленно посмотрел на своего конунга, и еле заметно улыбнулся. Лудде улыбнулся в ответ, как только заметил улыбку на лице Скаки.
– В Ромее ты будешь моей тенью. Ты будешь слышать, и видеть все что не слышу, а также не вижу я. – Взяв левой ладонью за шею Скаки, Лудде прошептал ему на ухо.
Глаза Скаки приобрели серьезный вид, поскольку он понимал, что это очередная проверка преданности со стороны конунга, которую он не мог пропустить. Лудде убрал руку с шеи Лезийца, и улыбнувшись похлопал его по щеке. Взял со стола кубок, и парой глотков осушил его до дна. Скаки моментально дернулся, для того что бы наполнить до краев кубок, но Лудде накрыл его ладонью, показав молодому Лезийцу, что ему хватит.
– Друзья! – Начал кричать Лудде всем, кто сидел за столами. – Сегодня мы все праздновали, но ночь спешит сменить день, а значит всем нам, предстоит набраться сил, для того чтобы завтра усердно выполнять повседневную работу. Так что, не засиживайтесь, и в скором времени отправляйтесь отдыхать. Но помните, – конунг сжал свою правую руку в кулак, – я был рад разделить со всеми вами мою радость.
Все, кто еще был трезв закричали одобрительно. Те же кто был уже пьян, просто поднимали в верх кубки, и кричали что-то, что нельзя было разобрать.
Лудде развернулся, и уставший под всеобщее одобрение побрел в свои покои.
В доме царила уютная атмосфера. Женщина зрелого возраста, которая на улице вышивала ткань на продажу через открытые двери дома, наблюдала за двумя любимыми людьми в своей жизни. За своим мужем, который варил мясное рагу, и молодым сыном который крутился рядом с отцом, но всячески сопротивлялся готовке.
– Лудде, давай помогай уже! – Грозно проговорил Хальфдан отец Лудде. – Возьми вот это мясо, – когда сын подошел к папе, отец указал рукой на мясо, которое лежало в миске, – на вот, возьми этот нож. – Хальфдан передал свой нож сыну, и вытер предплечьем влажный лоб.
Лудде принялся резать мясо не очень большими кусками.
– Нет Лудде, режь мясо кусками побольше. – Хальфдан показал круг своими пальцами. – Вот примерно такими. Да. Таким кусками режь, и будет хорошо.
Отец внимательно смотрел, как сын режет мясо средними кусками, и довольно кивал головой. Пот с Хальфдана стекал ручьями, поскольку зрелый Лезиец, всегда готовил еду в непосредственной близости к очагу. Когда Лудде нарезал около пятнадцати кусков мяса из трех больших кусков, отец взял нарезанное мясо своей большой ладонью, и закинул мясо в котел, в котором булькала вода.
– Теперь бери луковицу, и сними верхний слой. – Поучающим голосом сказал Хальфдан.
– Ножом отец? – Спросил Лудде, и по его голосу можно было понять, что готовить ему совсем не хотелось, но против воли отца он пойти не мог.
– Руками! – Улыбаясь произнес отец.
Пока молодой Лудде чистил лук, Хальфдан взял с полки Ромейские приправы такие как перец, паприка и соль. И начал посыпать приправами бульон, в котором варилось мясо для рагу.
– Отец. А сколько всего нужно кидать в котел этих приправ? – Спросил Лудде очищая лук.
– Я кидаю на глаз, – Хальфдан наполнил ладонь с маленькой горочкой паприки, и опустил ее в бульон. – Но помни, что всегда есть вероятности, забросить больше приправ чем нужно, так что нужно знать меру. – Хальфдан кинул в бульон три щепотки перца, и две соли. – Очистил. Молодец. Бери еще одну луковицу, и чисти ее.
Зрелый Лизиец принялся нарезать лук кольцами. У маленького Лудде начали слезиться глаза, и он принялся вытирать слезы руками. Глаза отца были привыкшие к такой реакции растения. Он улыбнулся, мотая головой.