Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда
Шрифт:
— Соломон, вы мне сказали как-то вечером, что нет в мире человека, которому я мог бы доверять больше, чем вам.
— В самом деле. Не знаю, правда, должно ли это меня огорчать или радовать.
— Ваши слова по-прежнему в силе?
— Это верно так же, как и то, что они вышли из моих уст.
— Какими бы ни были обстоятельства?
— Не могу представить себе обстоятельства, которые побудили бы меня отречься от них.
— В чем бы я вам ни признался?
Ян Хендрикс вопросительно посмотрел на Соломона Бриджмена.
— Ян, — сказал он наконец, — со времени нашей встречи я не перестаю думать, что тайна, которую вы носите в себе, слишком тяжела для вас. Может быть, вы согласитесь снять с себя эту ношу. Но какою бы она ни оказалась, будьте уверены, что мое расположение к вам не изменится. Несмотря на то что меня зовут Соломон, я не сужу. Судить вправе один только Бог.
— Что ж, я подвергну вас испытанию, Соломон, — откликнулся Ян со всем пылом юности. — Но то, что вы увидите, должно остаться между нами.
Он встал и направился в свои покои. Через некоторое время вернулся. Слуги ушли. Ян Хендрикс положил мешок на пол, достал оттуда ларец, поставил его на стол и открыл ключом, с которым не расставался.
Вынул оттуда сначала изумруды, самый большой из которых, еще необработанный, был величиной с кулак. Затем рубины. Фигурки из варварского золота, украшенные каменьями. Другие камни, поменьше, но столь же удивительные, среди которых имелись большой звездчатый сапфир и опаловое яйцо.
— Смотрите, Соломон, — воскликнул юноша, показывая пальцем на груду золотых монет на дне. — Смотрите!
Бриджмену хватило одного взгляда, чтобы оценить непомерность сокровища. Разумеется, он разволновался, одним духом осушил свой бокал и вновь наполнил его. Взял в руки большой изумруд, повертел в руках и положил обратно. Потом рассмотрел другие камни, извлек золотой португальский райе, поднес поближе к глазам, прикинул вес, чтобы удостовериться в его подлинности, и бросил обратно в ларец. Затем наполнил бокал Яна Хендрикса.
Драгоценности переливались в свете свечей.
Ян сел и посмотрел на Бриджмена, пытаясь определить, какое впечатление они произвели на человека, который столь великодушно принял его.
— Положите все эти вещи обратно, Ян, — сказал наконец Бриджмен. — Расскажете об их происхождении, когда вам будет угодно. Такую добычу привозили в эту страну только завоеватели былых времен. Вы гораздо богаче меня. На глазок я оцениваю ваше добро в полмиллиона фунтов с лишним. Это вы могли бы платить мне жалованье, — с усмешкой заметил он. — Я благодарю вас за ваше доверие.
Прошло бесконечное время. Ян подумал: а сколько это — полмиллиона фунтов? Отпил глоток вина, чтобы придать себе самообладания, надеясь, что алкоголь поможет, но напрасно.
— А теперь я скажу вам, откуда все это взялось, — объявил он решительно.
И рассказал о годах своего рабства в Перу, о злоключениях в Мехико, о гнусных сценах, которым не мог
— Это была война, Ян. Необъявленная война, которую ведут друг с другом человеческие существа. И вы отвоевали в ней свою свободу. Вы опасались, что я буду судить вас. Вы завоевали мое уважение.
— Меня зовут Исмаэль, Соломон. Исмаэль Мейанотте. Меня крестили, но я еврей.
Бриджмен кивнул:
— Я так и думал.
— Мой отец умер на костре.
— Вы искупили его смерть, Исмаэль.
Ян разрыдался. Они смотрели друг на друга, оба подавленные — один воспоминаниями, другой откровениями.
— And you have forfeited love.
— Что?
Ян Хендрикс еще не слишком хорошо понимал английский.
— Я сказал: «И вы поплатились любовью».
Ян по-прежнему не понял. Бриджмена вдруг охватила внутренняя усталость.
— Ян, — сказал он, — думаю, вы довольно исповедовались, не сознавая всей тяжести этого. Я предлагаю сделать перерыв. Отложим продолжение беседы на потом. Желаю вам доброй ночи. And flights of angels sing thee to the rest. [22]
22
И пусть крылья ангелов навевают вам сон (англ.).
9. ВСЕМИРНОЕ ТЯГОТЕНИЕ
На следующий день после откровений Яна Хендрикса выдался погожий вечер. Они только что закончили холодный ужин из вареных яиц, чеддера и орехов. Пили портвейн, на десерт были груши.
— Мой мальчик, — сказал наконец Бриджмен, — думаю, род ваших занятий теперь совершенно ясен. Банкир.
— Банкир?
— На проценты с того, что вы в состоянии ссудить, вы за год удвоите ваш капитал.
Ян Хендрикс посмотрел на него, ожидая дальнейших объяснений.
— Достаточно обратить некоторую часть целого в английские фунты.
— А затем?
Вопрос вызвал у Бриджмена взрыв неудержимого смеха. Когда же приступ веселости прошел, он сказал серьезно:
— В самом деле затем… Тут-то все и начинается. И вот тут я мог бы вам оказаться полезен.
Ян Хендрикс по-прежнему не понимал.
— Богатство, Ян, это цена, которую вы назначаете за вашу душу. Скажите мне: надеюсь, вы считаете, что она стоит дороже всего этого?
Вопрос пронзил Яна, словно тонкая шпага. Да, он знал, что украл сокровище как плату за собственную душу. Слезы брызнули из его глаз. Бриджмен кивнул.