Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого
Шрифт:
Собеседник пожал плечами.
— Свет… — просто сказал он. — Их пугает свет. Им нужны лишь покорные.
Казалось, беседа его истощила. Себастьян решил, что самое время откланяться.
— Не хотелось бы отнимать у вас слишком много времени, — произнес он, поднимаясь. — Вы и так его потратили на беседу с чужаком…
— Нет, ничего, ничего, — вздохнул Дютуа-Мембрини с улыбкой. — Знаете, моя болезнь — первое из уготованных мне испытаний. Будут и другие…
Он тоже поднялся с видимым усилием, подошел к письменному столу и взял оттуда толстую брошюру, озаглавленную «Божественная философия». Себастьян горячо поблагодарил собеседника и ушел.
В
Поскольку вечер был очень теплым, Себастьян решил после ужина немного прогуляться по берегу озера. Сзади, на расстоянии нескольких шагов, его сопровождал Франц. Факелы, расставленные в беспорядке вдоль берега, отбрасывали в воду световые блики, освещая силуэты других гуляющих и влюбленные парочки.
Внезапно трое мужчин, ускорив шаги, настигли Себастьяна и окружили полукольцом. Они выглядели вполне благообразно, однако их поведение не оставляло сомнений относительно их намерений. Один из них, круглолицый, толстощекий, с живописной рыжей бородой, встал прямо на пути Себастьяна.
36
Пастор Жан-Филипп Дютуа-Мембрини (1721–1793) был известной фигурой христианского эзотеризма XVIII века. Подозреваемый в связях с масонством, он и в самом деле подвергался преследованию со стороны религиозных властей Берна. Мистик и богослов-пиетист, он в действительности не имел никаких связей ни с масонством, ни с розенкрейцерами. (Прим. автора.)
— Сен-Жермен? Извольте следовать за нами.
— Но…
Человек приставил к его груди пистолет.
— При малейшем сопротивлении буду стрелять. Никто о вас не пожалеет.
С желчной усмешкой незнакомец кивнул в сторону озера:
— Вы хотите обрести здесь свое последнее пристанище?
— Что вам угодно?
— Следуйте за нами.
Мужчины препроводили Себастьяна к закрытой со всех сторон карете, которая ждала их в нескольких шагах отсюда. Судя по всему, это не были обычные грабители. Но тогда кто же? Себастьяну показалось странным, что Франц не заметил этой сцены и не пришел хозяину на помощь. Он, очевидно, решил, что опасно выступать вдвоем против троих. Себастьян поднялся в карету. Она катилась недолго; всего через четверть часа экипаж остановился возле приземистого дома, рядом с которым стоял крытый сарай. По движению кареты Себастьян сделал вывод, что они едут вверх по склону; стало быть, они сейчас находились на уровне Лозанны, среди виноградников. А дом, без сомнения, — это ферма.
Неужели это последнее пристанище в его жизни?
33. ПИСТОЛЕТ КАК ПОСЛЕДНИЙ АРГУМЕНТ В ФИЛОСОФСКОЙ БЕСЕДЕ
Все четверо вышли из кареты. Бородач направился к дому, отпер ворота. Другие втолкнули Себастьяна внутрь помещения, вошли вслед за ним, и он услышал, как в замке повернулся ключ. Они оказались в комнате, которую освещали два подсвечника, а из мебели имелось только несколько грубо сколоченных стульев и стол. Большая двустворчатая дверь справа вела в сарай. Бородатый опустился на стул и положил пистолет на стол перед собой. Второй конвоир зажег еще несколько свечей на одном из ручных деревянных подсвечников, а третий помешал раскаленные угли в деревенском очаге и подбросил несколько поленьев.
— Садитесь, — приказал бородач. — Сегодня утром вы нанесли визит Дютуа-Мембрини. Зачем?
Так вот в чем было дело!
— Чтобы побеседовать с ним.
— Как давно вы его знаете? — допрашивал бородач.
— Мы познакомились лишь сегодня утром.
— Кто направил вас к нему?
— Никто…
— Не лгите! Вы пришли, чтобы передать ему средства. От лица какого братства?
— Как вижу, что бы я ни говорил, вы убеждены в моей лжи. Ваша вопиющая неучтивость принуждает меня к дальнейшему молчанию.
— Нет, вы заговорите! — закричал бородач, приходя в ярость. — Я сумею заставить вас говорить!
Он дал Себастьяну пощечину.
— Какой вонючий орден этого чертова масонства велел вам передать средства этому гнусному пастору?
Себастьян ничего не ответил. Он даже не поднял руки и не прикоснулся к щеке.
— Связать его! — крикнул бородатый.
Один из приспешников вытащил из кармана моток веревки.
— Дайте-ка мне головню! — приказал бородач другому.
Внезапно он повернул голову к двери, которая отделяла дом от сарая, потому что с той стороны послышался невнятный шум; бородач нахмурил брови.
Тот, кто собирался связать Себастьяна, уже наклонился к пленнику и схватил за руку, как вдруг обе створки двери широко распахнулись и в комнату ворвались огненные шары. Увидев, как на него катится один из таких шаров, в котором Себастьян без труда признал зажженную кипу сена, бородач закричал. Себастьян вскочил и в мгновение ока завладел пистолетом. Едкий дым заволок комнату. Охваченный ужасом, один из подручных бросился к двери.
— Не так скоро! — воскликнул Себастьян, бросаясь за ним к двери. — Умерьте прыть! Стойте, или я стреляю.
Другой негодяй накинулся на него. Себастьян быстро прицелился ему в ногу и выстрелил. Нападавший завопил и повалился на пол.
Как раз в эту минуту в дом ворвался Франц с кнутом в руке.
Но как он сюда попал?
Кнут просвистел в воздухе и опоясал грудь бородача. При отсветах пламени кнут щелкнул еще раз, и на толстощекой физиономии взбух ярко-красный рубец.
— Помилуйте! — вскричал главарь неожиданно тонким голосом.
Он в ужасе заметался по комнате. Дом начинал пылать. Двое приспешников бородача выбрались наружу.
Кнут щелкнул в третий раз и разорвал рукав рубашки главаря. Искры от соломенных факелов, попав на штаны бородача, оставляли рваные черные пятна.
— Помилуйте! — вновь закричал он фальцетом, задыхаясь в дыму.
И бросился за Себастьяном и Францем, которые уже выбрались на свежий воздух. Слуга схватил бородача за воротник и нанес ему сильнейший удар кулаком в лицо, уже и без того залитое кровью. Человек потерял равновесие и упал.
Едва придя в себя, бородач пополз на карачках прочь от горящего дома, кашляя, задыхаясь, издавая жалкие стоны. Франц, охваченный лютой яростью, приподнял мерзавца и нанес ему еще один удар кулаком.
— Хватит, — приказал Себастьян. Он наклонился к шефу этой тайной полиции: — Теперь моя очередь, каналья, спрашивать, кто вас послал!
Бородач вытаращил налитые ужасом глаза и ничего не ответил. В этот момент запылала крыша дома, и с оглушительным грохотом обрушилась вся стена. Шагах в двадцати от дома летали искры. Запряженные в карету лошади ржали от страха и рвали упряжь.
— Кто? — настаивал Себастьян, приставив пистолет к голове бородача.
Тот дрожал от ужаса. Себастьян влепил ему пощечину.