Сэндмен Слим
Шрифт:
Я сижу на кровати Касабяна, пью его мерзкую водку и представляю себе Джейн-Энн, Черри, Паркера и Мейсона сидящими высоко над городом в одном из тех домов, что нависают над склоном холма на тонких паучьих лапах, дерзко бросая вызов землетрясениям. Каждый из них уверен, что выживет. Даже без магии выживет, потому что в этом и заключается их величайший талант. И скоро они окажутся на другом холме и будут смотреть на нас оттуда, как на неудачников. Они сильны, а мы слабы. Потому что мы никогда не решимся на то, что делали они, когда лезли на вершину.
И конечно же, они правы. Мы не будем ползать по дерьму,
С другой стороны, было бы забавно однажды ночью забраться на холм и привязать динамит к паучьим лапам, на которых стоят их дома. Мы бы скакали по крышам, как дети, скатывающиеся на санках с горы, а их яркие, конфетного цвета особняки рушились бы в море.
После разговора с Касабяном и от пуль в груди заснуть сегодня будет непросто. Водка Касабяна довольно ядовита, но она хотя бы приглушит шум в моей голове.
Отчалив наконец в алкогольную страну грез, я снова попадаю в Ад и лежу на грязном полу арены. Живот мой разрезан, и я пытаюсь удержать руками внутренности. Поверженный зверь, с которым я сражался, – похожее на быка серебристое животное с дюжиной острых, как бритва, рогов – лежит немного поодаль. Они всегда заставляли меня драться со странными животными. Долгое время я не подозревал, что это очередное Адское оскорбление. Они сделали из меня Бестиария. Это древнеримский термин, означающий веселый способ применения самых убогих, тупых и косоглазых бойцов. Бестиарии были слишком слабы, чтобы сражаться с людьми, поэтому их заставляли драться с животными. Зачем ставить толкового гладиатора против балбеса, который скорее воткнет меч себе в ногу, чем сумеет заколоть противника? Кроме того, всегда весело наблюдать, как медведи едят дураков. Правда, до поры.
Пара демонов – рабов арены – закатывают меня на носилки и уносят за кулисы. В бойцовской казарме меня встречает старый иссохший демон – тренер гладиаторов. Он подходит ко мне шаркающей походкой и вкладывает в руку бутылку с Царской водкой. Это скорая медицинская помощь в Аду. Госпиталь в бутылке. Немного позже тот же самый демон приходит с иголкой и ниткой из шерсти оборотня и заштопывает мне тело.
Той же ночью меня поднимают и тащат к Азазелю – моему рабовладельцу. Неважно, ранен ты или нет, но, когда он зовет, надо идти. По крайней мере, он оказался достаточно деликатен, чтобы прислать за мной пару здоровых про€клятых душ с приказом доставить меня к нему во дворец на носилках.
По красоте и размерам ни один дворец в Аду не может сравниться с люциферовским. Хозяин живет на вершине башни из слоновой кости высотой в несколько миль. С земли даже невозможно разглядеть ее вершину. В Аду шутят, что он забрался так высоко специально, чтобы высовываться из окна и колотить ручкой метлы в пол Рая, когда хочет, чтобы они приглушили хор.
Кроме Люцифера, свои дворцы имеют четыре его любимых генерала.
Азазель – второй по значимости, поэтому его дворец уступает по красоте и размерам только дворцу Вельзевула. Вельзевул среди них главный. В то время как дворец Азазеля полностью выстроен из проточной воды, место обитания Вельзевула – это кирпичи из грязи и навоза, покрытые человеческими костями. Не то чтобы это можно было назвать красивым,
Внутренне убранство дворца Азазеля почти целиком состоит из готических арок и витражей, выложенных в классическом соборном стиле. Покрытый ковром неф ведет к алтарю в дальнем конце зала, где устроен гигантский часовой механизм, на котором фигурка Христа каждый час содомирует Деву Марию.
– Ты должен убить для меня Вельзевула, используя навыки, приобретенные на арене, – говорит Азазель.
– А разве я не должен сейчас наслаждаться заслуженным выходным? Я как раз принимал поздравления и разбрасывал серпантин.
Он улыбается, демонстрируя сотню острых зубов:
– Отлично. Значит, тебя никто не заподозрит. И что гораздо важнее – никто не заподозрит меня. – Он протягивает мне заостренный кусок металла, закрученный в спираль, – нечто, напоминающее нож для колки льда. Я видел эту штуку раньше. Это любимое оружие генерала Белиала. – Оставь это, но не забудь сначала окунуть в кровь Вельзевула. – Он немного медлит. – И надень перчатки. Я не хочу, чтобы ты наследил там своей человечностью. Все должны подумать, что это сделал Белиал.
– Дворец Вельзевула – это целая, бл…ь, крепость. Там в десять раз больше солдат и охранных животных, чем у тебя. И все знают, на кого я работаю. Его охрана даже близко меня не подпустит.
Азазель опять показывает мне зубы. Он обожает это делать. Когда-то я мочился от страха при виде его зубов. Но теперь это просто ритуал – как собака, кусающая за горло другую собаку, чтобы напомнить ей, кто здесь Альфа.
Азазель лезет в складки одежды, сотканной из мерцающей золотой воды, и вынимает оттуда тяжелый латунный ключ.
– Ты когда-нибудь слышал о Комнате Тринадцати Дверей? – спрашивает он. – Этот ключ приведет тебя туда. Из комнаты открываются двери куда угодно – в любую точку Вселенной. Включая спальню Вельзевула.
Он протягивает мне ключ. Он тяжелее, чем кажется, и странно мягкий. Я начинаю понимать, что он вовсе не из латуни. Это живая кожа, натянутая на кости.
– Через час ты зайдешь в Комнату Тринадцати Дверей через тень за алтарем. Оттуда выйдешь в Дверь Огня. Это портал для убийств. Он приведет тебя прямиком к твоей жертве. Как только прикончишь Вельзевула, оставь там оружие Белиала и возвращайся обратно.
Я поворачиваю ключ в руках. Наверное, следовало ужаснуться, но мне как-то все равно. В ключе есть что-то животное – словно это домашний питомец, пытающийся угодить хозяину.
– Наверное, ты думаешь, что получил возможность сбежать? – спрашивает Азазель.
– Я? Мне здесь нравится, босс. Зачем мне сбегать?
Он касается бородки ключа кончиком пальца.
– Люцифер может покидать Ад и с легкостью путешествовать в космическом пространстве, но остальные привязаны к этому месту, поскольку прокляты небесным врагом. Я нашел способ выбраться отсюда. Но не для себя, а для кого-то вроде тебя. Однако ты должен помнить, что не следует заходить слишком далеко. Хотя я не могу выйти из Ада, у меня есть некоторое влияние в вашем мире – среди людей, преданных нам. Если рассердишь меня, попытавшись сбежать, то что-нибудь ужасное случится с теми, кого ты любишь. Например, с прелестной девушкой, которая там осталась. Если ты понимаешь, о чем я…