Сэндмен Слим
Шрифт:
Черт, как же здо€рово бить идиотов!
Никто из скинхедов не горит желанием продолжать, поэтому я оглядываюсь в поисках «люгера». Карлос застыл за стойкой бара с таким видом, будто не знает, кого ему бояться больше – меня или нацистов на полу. Я замечаю пистолет под дальним барным стулом и встаю на колени, чтобы его достать.
Как раз вовремя!
Бело-голубой шар из плазмы пролетает всего в нескольких миллиметрах от меня и взрывается у дальней стены.
Я мгновенно разворачиваюсь и тут же вижу его. Зря, наверное, я так веселился, утратив бдительность. Я даже не подумал, что на складе может скрываться кто-то еще. Я выхватываю «люгер» из-под
Он поднимает правую руку. В ней какая-то штука со светящимся концом. Сучковатая палка, похожая на короткую ветку дерева. Она обхватывает все предплечье – от пальцев до локтя. Это обломок Дьявольской Маргаритки. На самом деле понятия не имею, как правильно это зовется. Дьявольскими Маргаритками называю их я. Давно я такого не видел – в последний раз на арене. Это все, о чем я успеваю подумать, прежде чем он выстреливает в меня языком сине-белого драконьего огня. Я по-прежнему опасаюсь использовать магию. Поэтому прыгаю влево, переворачивая несколько столов и стульев, и падаю на пол. Второй выстрел проходит неточно, как и третий. Тем не менее я чувствую кожей тепло и статику от проносящихся мимо плазменных зарядов.
Это очень мощная магия. Но по тому, как он размахивает «веткой», становится очевидным, что он не совсем понимает, что это такое и как используется вне пределов самой примитивной стратегии «молись и целься».
Мое предположение о том, что он не контролирует свое оружие, тут же подтверждается, когда орангутан кричит что-то, а тот поворачивается и чуть не сносит ему Маргариткой ногу. «Три балбеса» [36] раздобыли где-то лучи смерти.
– Мудак! – кричит тот, у кого я отобрал нож.
36
«Три балбеса» – американское трио комедийных актеров, пользовавшееся большим успехом в период с 1920-х по 1970-е годы.
Он поднимается на ноги. Вдвоем с орангутаном, из ноги которого по-прежнему торчит лезвие, они берут контуженного кегом под руки и выволакивают за дверь. Дурак с Маргариткой отступает за ними, держа ветку так, будто это пистолет.
– Бл…ь, что это было? – раздается голос Карлоса.
– Нацистский придурок, должно быть, влупил из ракетницы, – вру я.
Я подхожу к стойке, кладу на нее «люгер» и толкаю Карлосу.
– Счастливого Рождества! И не говори, что я не умею отдариваться.
– И что я с этим должен делать?
– Не знаю. Положи рядом с полинезийскими куклами.
– Я не люблю оружие. Он заряжен?
Я вытаскиваю магазин, проверяю и вставляю обратно.
– Ага. Держи его в стойке бара. Эти парни обязательно вернутся. Не сегодня, но достаточно скоро.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Все равно не надо, – отвечает он и толкает «люгер» обратно.
Я щелкаю предохранителем и запихиваю пистолет в карман куртки. Карлос кивает.
– Ты истекаешь кровью, – говорит он и подает мне чистое полотенце.
Я обматываю его вокруг руки, которой хватался за нож скинхеда. Рука еще болит, но к тому времени, когда я выйду на улицу, кровотечение полностью прекратится.
Карлос облокачивается о стойку бара.
– Ну и кто ты такой? Спецназовец? Или что-то вроде ниндзя?
– Ага. Я призрак Брюса Ли. У тебя есть сигарета?
Карлос качает головой. Для него пережитые впечатления горят еще ярко, но для меня все кончено. Ярость
Кто этот дьявольский Крис Крингл [37] , который раздает лучи смерти придуркам?
– Можно мне позвонить? – спрашиваю я.
Карлос молча протягивает телефон, и я набираю номер своей старой квартиры. Трубку берет Видок.
ТРИДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ мы сидим с Видоком в магазине пончиков на Сансет, пьем кофе и едим. Платит он. Я почти на мели. Но, по крайней мере, деньги «Брэда Питта» были потрачены не зря. Ожидая Видока в «Пончиковидной Вселенной», я осмотрел мотоциклетную куртку на предмет повреждений. Кевлар с успехом сдал экзамен. Ни один из ножевых ударов не сумел пронзить броню. Все повреждения остались на коже, но их будет легко исправить с помощью клейкой ленты.
37
Крис Крингл – он же «Тайный Санта», то есть человек, анонимно раздающий подарки на Рождество.
– Я слышал об амулетах силы, которые работают как оружие, но они не похожи на то, что ты описал, – говорит Видок. – Но я знаю того, кто может быть в курсе. Скоро я вас познакомлю.
Француз ставит на стол бумажный пакет. Я откусываю от баварского заварного пирожного.
– Что это?
– Посмотри сам, – говорит он и толкает пакет мне.
Я открываю и заглядываю внутрь. Пакет полон рубашек.
– Это твое. В футболках из видеомагазина ты выглядишь как подросток-задрот. Пора надеть свою одежду. Она поможет тебе вспомнить, кто ты есть.
Я сминаю верх пакета и кладу рядом с собой на сиденье. Наверное, в этих рубашках я буду выглядеть глупо. В моей голове мне все еще девятнадцать. Я застрял в том времени, но каждый раз, когда гляжу в зеркало, я словно получаю удар по яйцам. Что ж, теперь, по крайней мере, никто не станет требовать у меня паспорт, если я захочу купить пиво.
Но пока я не хочу заглядывать в пакет. Мне даже хочется сжечь все, что мы оставили с Элис одиннадцать лет назад. Но другая часть меня мечтает оставить все как есть, застыв во времени, как жуки в янтаре. Я не думал, что когда-нибудь мне доведется снова надеть свою одежду.
– В том амулете было что-то странное и знакомое одновременно. Я пытался вспомнить, что это такое, с тех пор как вышел из клуба.
«Пончиковидная Вселенная» – это круглосуточное заведение с космической тематикой. Над витриной висит большой пластмассовый НЛО. Девушка за стойкой – зеленоволосая фея, которой может быть как двадцать, так и все тридцать пять. На ней антенны с блестками, подпрыгивающие вверх-вниз, когда она говорит. Взрослая часть моего мозга представляет, что после работы она срывает с себя эти дурацкие шмотки и бросает на заднее сиденье машины. Но девятнадцатилетний я задается вопросом, надевает ли она антенны, когда трахается, и каково это – смотреть вверх и видеть, как она прыгает на тебе с этими блестящими шариками на голове.