Сэндмен Слим
Шрифт:
– Я не знаю. Слышал, у нее какой-то бизнес, связанный с кино.
– А как насчет Черри Мун?
Расколоти педофильскую пиньяту, и оттуда вместо конфет вывалится Черри Мун. Стервозная кукла, из той породы девушек, которые отнеслись к манге и аниме слишком серьезно. Они все мечтают вырасти в Сэйлор Мун, но только Черри использует для этого магические способности. Последний раз, когда я ее видел, она была одета под готическую Лолиту и излучала животный секс, но при этом выглядела как двенадцатилетняя нимфетка.
– Про нее я тоже ничего не знаю. Слышал, работает в каком-то спа-салоне
– Рад узнать, что все используют свои новые возможности для таких достойных целей.
– Нам нужно питаться. Не то чтобы прямо сейчас, я в общем смысле…
– А где Ти Джей?
Услышав это имя, он закатывает глаза.
– Ё…аный хиппи. После того как тебя схватили Таящиеся, он несколько дней рыдал, как маленькая девчонка. Некоторые люди не созданы для реальной жизни.
«Таящиеся» – это скрытные магические или мистические уродцы, которых Саб Роза не считают за своих. Например, наяды – это Таящиеся. Или зомби с оборотнями. А вот полицейские под прикрытием хоть и скрытны и иногда уродцы, но не Таящиеся. Они просто гниды.
– Так и где он?
– Жрет землю на Вудлонском кладбище. Маленький педик повесился через неделю после того, как ты покинул нас. Наверное, не смог выкинуть монстров из своей головы.
Бедный глупый ребенок. Ти Джей был даже моложе меня. Тогда ему было примерно шестнадцать или семнадцать. Но в одном Касабян прав: некоторым людям не стоит видеть темную сторону магии или иметь дело с грязной стороной жизни. Ти Джей так и не смог влиться в нашу маленькую волчью стаю. В каком-то смысле я даже рад тому, что он ушел. На него охотиться мне бы совсем не хотелось.
– О Мейсоне и Паркере мы, кажется, уже поговорили. Мейсон исчез и прихватил Паркера с собой. Я правильно понял?
– Ага. И больше не спрашивай меня о них, потому что я ничего не знаю. Иногда Паркера видят в городе. Обычно сразу после этого обнаруживают какого-нибудь любознательного мага со сломанной шеей.
Мысль о том, что где-то бродит злобный пес Паркер на пару с косящим под Дарта Вейдера Мейсоном, чья башка набита Адскими заклинаниями, совсем не вдохновляет. К тому же эти двое могут отсиживаться где угодно – от Глендейла до Бутана.
– Ты уже посещал наш старый дом? Прелестно, не правда ли?
– Что с ним случилось?
– Не знаю. Может, Мейсон его забрал. Нашел внутри что-нибудь полезное?
– Внутри чего? Дома больше нет. Что там можно найти?
– Ах ты, хитрый сукин сын. Подвал-то никуда не делся. Ты же по-любому туда лазил. – Касабян смотрит на меня подозрительным взглядом. – Ты что, вправду подъехал и тут же свалил? Крутой парень, ничего не скажешь…
Красота. Теперь я должен зарыться, как лесной сурок, в подвал Мейсона – именно туда, где он провел обряд, переместивший меня в Нижний Мир. Ничего плохого этот план, кажется, не сулит…
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но Касабян кричит мне:
– Эй, сволочь! Я выложил тебе информацию. Дай хотя бы покурить.
– У меня кончились, поэтому страдать сегодня будем оба. Завтра притащу чего-нибудь.
Я выхожу из кладовой и перед тем, как закрыть дверь, говорю:
– Кстати, чуть не забыл. Я случайно припарковал
– Ты… что?
– Сладких снов!
Я СИЖУ на краю кровати и мечтаю о сигарете, но не могу заставить себя подняться и пойти искать магазин, который еще работает. От пуль, застрявших в груди, довольно больно – словно в меня стреляли совсем недавно. Думаю, какая-то из них царапает ребро. Я встаю и начинаю обыскивать комнату, открывая шкафы и роясь в куче пустых коробок из-под DVD. Наконец на дне коробки, заполненной порнухой с обдолбанными девками (даже думать не хочу, откуда он это взял), я обнаруживаю дешевую безымянную водку в пластиковой бутылке с завинчивающейся крышкой. В старших классах мы называли такое пойло «Адским дождем» в честь старого фильма ужасов. Теперь это кажется забавным, учитывая дальнейшие обстоятельства моей жизни. Я отвинчиваю крышку и делаю глоток. Водка обжигает пищевод. На вкус она как смесь «незамерзайки» с аккумуляторной кислотой.
Трудно в это поверить, но какая-то крошечная смешная частичка меня испытывает сострадание даже к такой свинье, как Касабян. Сначала провести полжизни, пресмыкаясь перед более умными и талантливыми магами, а потом оказаться выкинутым ими на улицу, как использованная малолетка, – такое действительно может ранить душу. Это как окончательное подтверждение самого худшего страха – о том, что ты действительно тот неудачник, которым всегда боялся стать.
Я же, с точки зрения Касабяна, был самым настоящим х…йлом – тут он не преувеличил. Пока он боролся в поте лица с какой-нибудь детской левитацией, а Мейсон навязчиво демонстрировал всем освоенное им заклинание одушевления или огненный взрыв, я торил свой путь в магии с такой же оскорбительной легкостью, с какой добивался всего остального.
Магия всегда давалась мне легко. На свой пятый день рождения я поднял нашего кота под потолок и сбросил на Тиффани Браун – рыжую девчонку, в которую был тогда влюблен. Тиффани шутки не поняла, и на этом мой первый роман закончился.
В двенадцать лет на уроке изобразительных искусств учитель дал нам задание слепить животных из глины. Я быстро выжал из мягкой массы нескольких маленьких жирных птичек, заставил их облететь комнату и вылететь в окно. После этого меня отстранили от занятий на неделю, хотя никто не мог толком объяснить за что.
Тогда я даже не понимал, что занимаюсь магией. Я просто умел делать всякие забавные штуки и смешить ими одноклассников.
Родители никогда не говорили об этом, но они знали, на что я способен. Заболев, я становился опасен. Я бил окна одним взглядом. Если меня лихорадило, то подо мной загоралась простыня. Я узнал, что у моих способностей есть название, когда отец подарил мне старую, обтянутую кожей книгу, озаглавленную «Краткая история и обзор магических искусств». Прочитав ее, я сразу понял, кто я такой. Не чародей и не волшебник – это все диснеевские штучки. Я – маг. Несколько лет спустя я узнал, что есть другие маги, и некоторые из них пригласили меня в свой тесный Круг. А потом попытались убить.