Сентиментальный детектив
Шрифт:
– Рюрька, дай с письма ксерокопию снять. Моя Ольга попробовала соседке рассказать твою историю, а у нее слов не хватает. Дюже твоя москвичка ладно блуд объясняет, аж слеза наворачивается. Жалко теперь Арина не приедет, а то Ольга в нее заочно влюбилась.
– Да пошел ты!
Степан легко смотрел на жизнь. Он похохатывал.
– И как ты теперь с ними будешь управляться? Они ж у тебя коммуну организовали. А тебя, я так понимаю, председателем выбрали. Вот, и давай после этого свободу вертихвосткам, так закрутят задастые, голова кругом идет. А чего тебе горевать, у тебя везде свой пай, куда хочешь, туда и пихай. Они тебе еще оладьев напекут, попомни мое слово.
Шов затянулся и уже не давал о себе знать. Через пятнадцать дней Рюрик объявил, что он уезжает. Выпили на дорогу вина. Степан отвез его на машине на вокзал.
– Приедешь, адрес дай. А то и не знаешь, куда в случае чего телеграмму давать. Может, подождал бы остальную родню? Вот-вот остальные подъедут.
Ольга, которая тоже увязалась провожать Рюрика, целуя его перед посадкой в вагон, шепнула тихо на ухо.
– Привози Арину.
Степан ее услышал.
– Чего одну, пусть обе, и Арина и Клавдия, приезжают. А то и третью, Дашку привози. У нас на Кавказе, слово против никто не скажет. Завидовать только будут. Дом тебе поставим, о трех крыльцах. А хошь, если денег хватит, и все три рядом построим.
Рюрик сел в вагон. С деньгами-то у него, была как раз проблема. В заначке осталось то, что он собирался отдать на свои похороны. Вроде и много, а вроде и мало. На них такую машину, как была у него не купишь. Придется брать пока Жигули. Без машины он уже не мог. Да еще и с работой придется помыкаться. Хоть у него и хорошая специальность, но без блата на денежное место не сядешь.
– Может телеграмму дать, чтобы тебя встречали? – спросила Ольга.
– Кому? – спросил Рюрик.
Степан, у которого со времени операции не спадала с лица улыбка, добродушно захохотал.
– Кому? Он так напысав пысака, что нэ разбэрэ тэпэрь и собака.
«Тьфу!» Проходя в вагон, думал Рюрик. Создал сам себе на ровном месте проблемы. Думал перья почищу, лебедем уплыву в небесную синь, а сел в большую лужу. Выплывай теперь, как знаешь. Рюрик. помахал из окошка брату с невесткой. Поезд все сильнее стучал колесами. За окном еще долго была видна снеговая шапка Шат-горы.
Глава XVII
Ему повезло. В вагоне было всего человек пять, а в его купе международного класса, никого. Скударь достал из под сиденья бочонок вина подаренный ему на дорогу Степаном. Сходил, попросил у молодой разбитной проводницы два стакана. Та, ожидала приглашения, и когда молодой красивый мужчина ее лишь поблагодарил, разочарованно вздохнула.
– Не котируемся уже! – со смешком заявила ее напарница.
– С кем он собрался пить, в купе вроде один!
– Может, краля какая из соседнего вагона придет?
– Поглядим!
Но проводницы так никого и не дождались. Одна из них проходя по коридору, заглянула в купе. Странный пассажир чокнулся со стоящим напротив него вторым стаканом наполненным вином. Вернувшись, проводница сказала подруге:
– Народ странный пошел. То зовут кого ни попадя за стол, а то в одиночку напиваются. Представляешь, он уже со стаканом напротив разговаривает.
– Бочонок большой, кабы куролесить не начал.
– Я ему покуролесю. Я ему покуралесю. Жмот поганый!
– Да, успокойся ты.
– А я бы его ночкой приласкала.
– Ох, и доиграешься ты Люська!
А в это время под стук колес клубок разных мыслей и чувств, черным роем вился над Скударем. Странный был клубок, из одних женщин. Ярким, пятном, как редкая, красивая бабочка, залетевшая из южных широт на север, выделялась Клавдия.
Мать любит больше, чем меня, я был придатком, подумал Скударь и стал дальше развивать эту мысль.
Если у мужчины жизненный путь направлен на профессиональную ориентацию, он труженик, добытчик, то она – трутень.
Чего он на ней женился? Думал будут счастливо и беззаботно жить? Не получилось. Страсть быстро прошла. Слишком быстро. Гименевы отношения, превратились в обременительную обязанность. Терпела она его, так же как и ее мать, как собственница. И ласкова была особенно в те минуты, когда он ей что-то дарил. Они с тещей у Рюрика даже выработали условный рефлекс. Подарок в обмен на нежные ласки жены и временное перемирие с тещей. Слепец он был или так и надо?
Спесивой оказалась Клавдия. Никогда не надо брать жен из обеспеченных семей. Женщины в них привыкли уважать только себя. У них слишком высокие запросы – только большая квартира, только большая вилла, только модные курорты, только новая и престижная машина. И еще собственный автомобиль. Женщины удивительно изобретательны. Кнутом супружеской верности и семейной добропорядочности они умело выдрессировывают своих простаков мужей. Какая к черту любовь, если ты бросаешься на шею только после того, как тебе купят автомобиль.
Он вспомнил, как купил ей небольшую южнокорейскую машину. Думал радости будет, а она, бросившись на шею, тут же указала на отсутствие приличного багажника.
– Зачем тебе большой багажник, объясни! Помидоры на базар возить или любовника в нем прятать?
Года два назад случился этот разговор. Он поехал на дачу без Клавдии и столкнулся с теми же претензиями. Жена его, оказывается, озвучивала пожелания матери. Это теще нужен был вместительный автомобиль. Загородный дом был ненасытной прорвой.
– Мне надо привести кресло-качалку и два мешка цемента, – заявила теща.
– Римма Михайловна! – с ехидцей заметил Скударь. – Надо выбирать что-то одно: или мешки с цементом, или кресло качалку.
– Это почему же?
– Если вы, как говорите, рафинированная, потомственная интеллигенция, то при чем здесь цемент? Ваше дело с утра в кресле качалке с книгой лежать. Оставили бы часть мужских забот на мою долю. А то ведете себя как капрал.
«Капрал» был излишним, а остальное по делу. Теща взвилась натуральной коброй и нанесла ответный удар: