Сентиментальный детектив
Шрифт:
В интернете на первой странице выскочила вакантная должность финансового директора крупной международной кампании. Он позвонил. Ответили, что уже взяли. Скударь не особо расстроился. Была бы шея, хомут найдется. И был еще звонок из кадрового агентства. Оперативностью кадрового агентства он был поражен. Они заносят в электронную память уволенных, и предлагают им работу? Чудеса. Ему дали адрес в трех минутах ходьбы от его дома.
Скударь неожиданно для себя заторопился на собеседование и уже через час сидел перед руководством фирмы.
Двое их было. Кресло генерального директора, занимал
Генеральный директор протянул ему две визитные карточки; на одной значился он, Куроедов Гавриил Гаврилович; на второй финансовый директор – Евлампия Шахова, В бумаги уткнулась, выдерживает многозначительную паузу. Проходили мы такое, подумал Скударь и повернулся к директору.
Скударь сразу приклеил им кличи, Гавгав, и Дунька из деревни, Евлампия – Керосиновая Лампа. Так легче было запомнить новые имена.
– Причина увольнения с предыдущей работы? – спросил его Куроедов.
– Хотел из Москвы навсегда уехать, не сложилось. Можете проверить.
Поверили или нет, неважно.
– Бывает! – сказал Гавриил Гаврилович.
Скударь рассказал вкратце о себе. Директор удовлетворенно кивнул головой. Затем, тоже, в двух словах обрисовал, чем занимается фирма. Строительство, перевозки, аренда. Назвал вакантную должность главбуха и сумму зарплаты. Две тысячи долларов. Это было в два раза меньше, чем получал Скударь на предыдущей работе, но выбирать не приходилось. С предыдущей он уволился по свински, в один день. Не стал даже дела сдавать. На него обиделись, но держать не стали. Зато работа близко, подумал о нынешних преимуществах Скударь. То, что его возьмут с руками и ногами, вопроса даже не возникало. Пол, образование, опыт престижной работы, в эти жесткие требования любого кадрового агентства, он вписывался по максимуму.
Время. Ох, как он оценил его за последнее время. Время, утекающее между пальцев. Его время. А здесь, в шесть часов свободен, и домой, в любое время дня можешь заскочить на часок, на два. Он знал, зачем ему нужен этот час.
Поэтому сейчас он натянул на лицо маску слащавой вежливости и повышенного внимания. Его спрашивали:
– Что вы, Рюрик Адрреевич, с вашим опытом, можете сказать о нашем балансе? – резко спросила Евлампия. Она, убрала руку от лица и подвинула к нему папку годового отчета. Он вздрогнул, и не смог отвести взгляда. Смуглое с широким овалом лицо, чуть припухлые губы, и настороженные, готовые дать отпор монгольские, миндалевидные глаза. Евлампия Шахова сняла очки. Под левым глазом, который до этого прикрывала рукой, явственно был виден припудренный синяк.
Глаза ее полны холодной насмешки. А Скударь поплыл. Он знал себя, свое собачье семя. Не будет теперь ему покоя. Если останется, то сгорит как мотылек на огне этой Керосиновой Лампы. И в тоже время если добьется ее, это будет самый крупный алмаз, в бриллиантовом ожерелье его дам.
Он подумал, как у восточной женщины вдруг оказалось исконно русское, полузабытое имя? Надо будет
Скударь засмотрелся на нее. Умные глаза холодно изучали его. Умных не люблю, сказал мысленно Скударь. Она поняла и ответила: от избытка ума вы, по крайней мере, не умрете.
Приблизительно так у него строился всегда разговор с умными женщинами. Он их терпеть не мог. А эта сразу вызвала у него жалость. Захотелось сказать ласковое слово, спросить, почему не одела черные очки? Хочет показать, что не боится ничьего осуждения. Господи, какая женская незащищенность проглядывала, за этими худенькими плечами. Скударь, представил, как, в скором времени, будет ей с руки скармливать бутерброды, а она, смеясь тянуться за ними. Что так и будет, он не сомневался. Поняла ли она его? Похоже, поняла. Ничего не получится, не сверли взглядом, говорили ее глаза. Умная женщина.
Он отвел взгляд. На ее вопрос, что можно сказать об их балансе, он ответил так:
– Все что хотите, и не хотите услышите. Ну, что же давайте, глянем, чем вы дышите?
Вскользь бросив взгляд на первую страницу, на активы, он перевернул ее. На первой странице ничего интересного не было; пара миллионов основных средств и пятьдесят миллионов незавершенного производства. Дальше в оборотных активах шли небольшие материальные запасы, почти нулевой расчетный счет, приличная дебиторская задолженность почти на двадцать миллионов рублей и три миллиона рублей налога на добавленную стоимость.
Интереснее смотрелся пассив баланса. В разделе «капитал» был отражен символический уставный фонд и нераспределенная прибыль в сумме тридцать миллионов рублей. Еще тридцать миллионов числилось на статье «займы и кредиты», имелась небольшая задолженность по налогам, а остальная сумма пятнадцать миллионов была отражена в «прочих кредиторах». Год был закрыт с минимальной прибылью.
Вшивенький баланс. Ничего интересного. Надо посмотреть расшифровку дебиторов и кредиторов, а так все понятно, подумал Рюрик. Он медленно перелистал годовой отчет, нашел расшифровки дебиторов и кредиторов, пробежал по ним глазами и, вернувшись к балансу, поднял глаза не на нее, а на генерального директора.
– Что вас конкретно интересует?
Керосиновая Лампа теребила очки. Она переключила внимание на себя.
– Только не надо, пожалуйста, нам зачитывать статьи баланса. Вы своими словами расскажите, как вы понимаете наше финансовое положение.
Рюрик независимо пожал плечами.
– Своими, так своими! Я сейчас навскидку вам скажу то, что вы не хуже меня знаете. Даже если потом я вам распишу эти же цифры детально, не думайте, что еще что-нибудь существенное к сказанному прибавится.
Сам же про себя подумал, что детально им ничего расписывать не будет, а в случае чего распечатает оборотно-сальдовую ведомость из компьютера и пусть они ее хоть под микроскопом изучают. Он неспешно вытащил из кармана пачку сигарет.
– Вы курите? – спросила она его.
Ее вопрос Скударь правильно истолковал. Керосиновая Лампа непроизвольно спросила то, что не должна была спрашивать. Это первый листок, который упал с древа ее внимания к нему. Она это поняла, и поправилась.
– Я хотела сказать, что у нас не курят.