Сэр Евгений [СИ]
Шрифт:
– Милорд. Милорд, - я недоуменно посмотрел на Джеффри, неожиданно прервавшего мои мысли.
– Мальчишка показал, что скоро мост. Прямо за ним дерево, а на нем - часовой. Сейчас Ляо сходит и посмотрит, как там. Хорошо, господин?!
– Хорошо, - буркнул я.
Китаец шел по траве. Нет, шел не то слово. Он стелился, скользил над землей, перетекая как ртуть. Быстро, плавно, никаких рывков. Каждое движение плавно, просчитано до миллиметра, совершенно в идеальной точности и совершенности. Он шел - и вдруг в следующее мгновение исчез из поля зрения. Словно растворился в зелени. Теперь оставалось только ждать. Прошло с полчаса, как Ляо снова появился, ведя перед собой пленника. Во рту молодого парня, с воровато бегающими глазами, торчал кляп, а руки скручены за спиной веревкой.
Ответ, полученный через Лю, был таким: - Благодарю вас, господин, за то, что оценили мои способности, но мне это не составило труда. Это не воин, а кислая отрыжка старого пьяницы. Хотите его допросить, господин? Я готов!
– Хм!
В следующий момент разбойник уже оказался лежащим на боку, а нож китайца оказался у его глаза. Тот попытался отпрянуть, но его тут же пригвоздила к земле нога Хью, соскочившего с лошади. Лицо разбойника исказила гримаса боли.
– Будешь говорить?!
Разбойник в ответ на мой вопрос сразу закивал головой.
– Хью, вытащи кляп!
– Добрый, хороший господин! Я здесь не причем! Мои руки не запятнаны кровью! Я бедный крестьянин! Меня силой заставили! Я не хотел!
– Ты будешь отвечать только на мои вопросы или тебе отрежут язык. Выбирай!
– Молчу, добрый господин. Спрашивайте, господин.
Он не видел мальчишку. Тот, под присмотром Лю, находился, чуть дальше, за деревьями.
– Сколько вас? Где остальные? Где лагерь?
– Я не умею считать, господин, но скажу так: меньше на один палец, если сложить две руки. Двое, Крыса и Огрызок, ушли за продуктами. Будут к луне. Остальные в лагере. Лагерь…
Дослушав до конца, стало понятно, что мальчишка не врал. Я уже про себя решил, что когда все кончиться, отпущу парнишку. А вот этот заискивающий тип с вороватым взглядом мне определенно не нравился.
– Связать ему и мальчишке руки и ноги, а затем привязать к дереву.
Как только мое приказание было выполнено, мы выступили в поход, а еще спустя полчаса, в только начавших сгущаться сумерках, окружили лагерь разбойников. Нам даже подкрадываться не пришлось, так как звук наших шагов заглушали пьяные крики разбойников вперемешку с воплями, очень похожими на те, что я недавно слышал. Осторожно выглянул из-за дерева. Картина выглядела обычной для ночной стоянки: костер, а вокруг него разбросаны обрубки дерева, на которых сидят люди. Кто пьет из глиняной кружки, кто что-то жует. Только один из них стоял, приспустив штаны, и отливал на виду у всех. Перепил? Но когда присмотрелся, понял: тот не просто так стоял на виду у всей компании. Струйка лилась не на землю, а на распростертого, на земле, человека. Крики разбойников на поляне тут же подтвердили это: - Ты же пить хотел?!! Пей!! Вволю пей!! Просил - пей!!
От этого неприкрытого садизма стало противно и тошно на душе, но вместе с этим во мне проснулся гнев к этим нелюдям в человечьем обличье. Хотелось выхватить меч и рубить их, рубить… Я уже хотел подать сигнал и выскочить из-за дерева, как вспомнил просьбу Джеффри. Тот перед тем, как окружить лагерь попросил меня отдать всем приказ: не убивать сразу главаря разбойников. Джеффри клятвенно мне пообещал: сделает все, что в его силах, но выжмет из главаря место, где тот прячет награбленное.
Пробежался глазами по лицам двух разбойников, сидевшим ко мне лицом, а затем перевел взгляд на бандита, справлявшего нужду. Нет. Не один подходит под описание главаря, которое дал нам мальчишка.
'Значит, один из трех, сидящих ко мне спиной'.
Все мы изучили приметы главаря, чтобы ненароком не загнать ему арбалетную стрелу меж глаз. Посмотрел влево. За соседним стволом дерева прятались двое китайцев. Чжан и Ляо. Если у бывшего разбойника в руках был меч, то Чжан, очевидно, решил продемонстрировать искусство мастера кун-фу. Его руки были пусты. С правой стороны поляны, должны были находиться Джеффри и Лю. Все они сейчас ждали моего сигнала. Сделав шаг, я вышел на открытое пространство. Поднял арбалет. Прицелился. В этот момент, разбойник, заправлявший штаны, заметил меня. Пока он всматривался, пытаясь в полумраке разглядеть, кто это: свой или чужой - я нажал на спуск. Нелепо взмахнув руками, тот полетел спиной, куда-то в сгустившуюся под деревьями темноту. Остальные бандиты, ошеломленные внезапной смертью одного из своих товарищей, еще только вскочили на ноги, как над их головами уже взметнулись два клинка. Рты, широко раскрытые в диком крике, кровь, слетающая россыпью брызг с лезвий, кровавая пена на губах умирающего разбойника. Сцена кровавой резни, на фоне пламени костра, врезалась в мою память так глубоко, что я потом часто видел ее в своих снах. Только один из разбойников, мощного телосложения, сумел быстро среагировать на нападение. Оценив обстановку, он выхватил нож и бросился с угрожающим ревом на Чжана, очевидно, посчитав, что сметя с дороги безоружного человека, у него есть шанс скрыться в лесу.
Китаец змеёй скользнул вбок, словно пропуская разбойника мимо себя, и в то же самое мгновение нанес молниеносный удар ногой тому в бедро. Удар был такой силы, что бандита, словно что-то подбросило в воздух, и он с лету впечатался в ствол дерева. Я уже думал, что тот просто стечет по стволу в бессознательном состоянии, но разбойник оказался крепче, чем я ожидал. Главарь, не только остался стоять на ногах и не выронил нож, но и довольно резво развернулся лицом к Чжану. Правда, его лицо залитое кровью и перекошенное гримасой страха выглядело далеко не так воинственно, каким он, наверно, хотел казаться. Хоть он и ожидал нападения Чжана, но ничего так и не смог противопоставить его молниеносной атаке. Нож полетел в одну сторону, а главарь в другую. Я уже подумал, что нам придется распрощаться с тайной клада, но тут тело лежащего разбойника вздрогнуло, а в следующий момент он попытался приподнять голову. В этот самый момент к нему кинулся Джеффри. Дальше мне было неинтересно смотреть, и я подошел ближе к кругу света, даваемого костром. Тела пятерых разбойников лежали на земле, истекая кровью, из которых только один подавал признаки жизни. Правда, стонал он недолго, до тех пор, пока Ляо не пронзил ему грудь мечом. Затем войдя в круг света, подошел к телу пленника и тут же пожалел об этом. Раздетый догола мужчина, он представлял собой ужасное зрелище, но хуже всего выглядело его обезображенное лицо. Ожоги, порезы, а особенно выколотый глаз, настолько исказили черты человеческого лица, что оно походило сейчас на морду жуткого монстра из фильма ужасов. Сдержав позыв тошноты, я уже собрался отойти от него подальше, как губы бедняги шевельнулись.
'Он еще живой! Мой Бог!'.
Я оглянулся в растерянности. Чжан в это время обшаривал убитых, передавая, что нашел, Лю. Бывший разбойник и мой телохранитель, тем временем допрашивали главаря, ревевшего от боли, а вот Хью, наблюдавший за этой процедурой, был там явно лишним.
– Хью! Иди сюда!
Тот быстро подошел и вопросительно уставился на меня.
– Убей пленника!
Тот глянул мимо моего плеча на изуродованное тело: - Господин, ему и так недолго мучиться…
– Убей!
– Будет исполнено, господин!
Отдав приказ, я тут же быстро вышел из круга света и, дойдя до края поляны, остановился. Сделал несколько судорожных глотков свежего воздуха, напоенного ароматами леса и трав, и мне сразу стало легче. Неожиданно за моей спиной послышался звук шагов. Обернулся. Лю, протянул мне три худосочных кошелька, снятых с разбойников. Отмахнулся от них:
– Отдай Джеффри.
В это мгновение раздался рев, полный нечеловеческой боли. Неожиданно для себя, я развернулся и пошел к месту, где шла пытка. Мне хотелось видеть этого садиста. Глянуть ему в глаза. Только я подошел, телохранитель тут же встал с корточек и сделал шаг в сторону. Вслед за ним выпрямился и Лю. Оба смотрели на меня с недоумением, так как уже успели заметить мое брезгливое отношение к работе палача. Не обращая на них внимания, я чуть склонился над главарем.
Разбойник был невысок, широкоплеч, мускулист. Нос сломан, лицо, как и грудь, изрезаны и залиты кровью, а кисть правой руки была изуродована и разбита. Взгляд, полный животного ужаса, выглядел от этого тусклым и бессмысленным. Сейчас при виде изуродованного тела я не чувствовал ни брезгливости, ни тошноты, а только мрачное удовлетворение. Я уже собрался отойти, как главарь, очнулся. Его глаза, до этого слепо смотревшие на меня из-под густых бровей, полыхнули дикой злобой. Я ответил ему кривой усмешкой. И не выдержал: